Ты здесь на везение не уповай -
В горах не надежны ни камень, ни лед, ни скала, -
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк -
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Мы рубим ступени... Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони - ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим - у которых вершина ещё впереди.
1966
Военная песня
Мерцал закат, как сталь клинка.
Свою добычу смерть считала.
Бой будет завтра, а пока
Взвод зарывался в облака
И уходил по перевалу.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
А до войны - вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою,
Он падал вниз, но был спасён, -
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Ты снова здесь, ты собран весь -
Ты ждёшь заветного сигнала.
А парень тот - он тоже здесь.
Среди стрелков из «Эдельвейс», -
Их надо сбросить с перевала!
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
Взвод лезет вверх, а у реки -
Тот, с кем ходил ты раньше в паре.
Мы ждем атаки до тоски,
А вот альпийские стрелки
Сегодня что-то не в ударе...
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх, а там...
Ведь это наши горы -
Они помогут нам!
1966
Прощание с горами
В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы - просто некуда деться! -
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах свое сердце.
Так оставьте ненужные споры -
Я себе уже все доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал.
Кто захочет в беде оставаться один,
Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?!
Но спускаемся мы с покорённых вершин, -
Что же делать - и боги спускались на землю.
Так оставьте ненужные споры -
Я себе уже все доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал.
Сколько слов и надежд, сколько песен и тем
Горы будят у нас - и зовут нас остаться! -
Но спускаемся мы - кто на год, кто совсем, -
Потому что всегда мы должны возвращаться.
Так оставьте ненужные споры -
Я себе уже все доказал:
Лучше гор могут быть только горы,
На которых никто не бывал!
1966
КОРОТКИЕ ВСТРЕЧИ 1967
В этом фильме я играл геолога, который ушёл из министерства, вероятно, потому, что не хотел заниматься своим прямым делом,- это одна из любимых моих ролей. У него почти такая же бродячая жизнь, как и у нас, киноактёров; они втроём там ищут серебро, находят его. Он тоже по полгода дома не бывает... У него дома неприятности, жена просит его остаться, а он говорит: «Поедем со мной!» Он встречает девушку где-то там, посреди своих геологических скитаний. В общем такая вот сложная ситуация, в чём-то это напомнило мне нашу актёрскую судьбу. Но не потому, что у нас какие-то девушки там, в наших скитаниях, а просто – по настроению.
Я считаю, это серьёзная работа. Я там с удовольствием играл и ещё писал песни в этот фильм. Но картина прошла очень незаметно. (1970 -1974)
Песня-сказка о нечисти
В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх:
Воет воем, что твои упокойники,
Если есть там соловьи - то разбойники.
Страшно, аж жуть!
В заколдованных болотах там кикиморы живут, -
Защекочут до икоты и на дно уволокут.
Будь ты пеший, будь ты конный - заграбастают,
А уж лешие - так по лесу и шастают.
Страшно, аж жуть!
А мужик, купец и воин - попадал в дремучий лес, -
Кто зачем: кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез.
По причине попадали, без причины ли, -
Только всех их и видали - словно сгинули.
Страшно, аж жуть!
Из заморского из лесу, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы - что друг друга не едят, -
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом.
Страшно, аж жуть!
Соловей-разбойник главный им устроил буйный пир,
А от их был Змей трёхглавый и слуга его - Вампир, -
Пили зелье в черепах, ели бульники,
Танцевали на гробах, богохульники!
Страшно, аж жуть!
Змей Горыныч взмыл на древо, ну - раскачивать его:
«Выводи, Разбойник, девок, - пусть покажут кой-чего!
Пусть нам лешие попляшут, попоют!
А не то я, матерь вашу, всех сгною!»
Страшно, аж жуть!
Все взревели, как медведи: «Натерпелись - столько лет!
Ведьмы мы али не ведьмы, патриотки али нет?!
Налил бельма, ишь ты, клещ, - отоварился!
Да ещё на наших женщин позарился!..»
Страшно, аж жуть!
Соловей-разбойник тоже был не только лыком шит, -
Гикнул, свистнул, крикнул: «Рожа, ты, заморский паразит!
Убирайся без бою, уматывай
И Вампира с собою прихватывай!»
Страшно, аж жуть!
...А теперь седые люди помнят прежние дела:
Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела, -
Прекратилося навек безобразие -
Ходит в лес человек безбоязненно,
И не страшно ничуть!
1967
Дела
Дела!
Меня замучили дела - каждый миг, каждый час, каждый день...
Дотла
Сгорели песни и стихи – дребедень, дребедень, дребедень!
Весь год
Она жила - и вдруг взяла, собрала и ушла,-
И вот -
Опять «весёлые» дела у меня.
Теперь
Хоть целый вечер подари, подари, подари,-
Поверь,
Я буду только говорить!
Из рук,
Из рук вон плохо шли дела у меня, шли дела,-
И вдруг -
Сгорели пламенем дотла,- не дела, а зола!
Весь год
Жила-была – и вдруг взяла, собрала и ушла,-
И вот -
Такие грустные дела у меня.
Теперь
Хоть целый вечер подари, подари, подари,-
Поверь,
Не буду даже говорить!
1966
ИНТЕРВЕНЦИЯ 1968, 1987
В двух картинах я снимался в один и тот же период и играл двух совершенно противоположных людей: поручика Брусенцова в фильме «Служили два товарища» и большевика-подпольщика Бродского в фильме «Интервенция». Оба они гибнут: один гибнет потому что понимает, что выбрал не тот путь, что он теряет Родину и уже потерял идею, - и как отчаявшийся человек пускает себе пулю в рот.