Дамы, господа! Других не вижу здесь.
Блеск, изыск и общество - прелестно!
Сотвори господь хоть пятьдесят Одесс -
Всё равно в Одессе будет тесно.
Говорят, что здесь бывала
Королева из Непала
И какой-то крупный лорд из Эдинбурга,
И отсюда много ближе
До Берлина и Парижа,
Чем из даже самого Санкт-Петербурга.
Вот приехал в город меценат и крез -
Весь в деньгах, с задатками повесы.
Если был он с гонором, так будет - без,
Шаг ступив по улицам Одессы.
Из подробностей пикантных -
Две: мужчин столь элегантных
В целом свете вряд ли встретить бы смогли вы.
Ну а женщины Одессы -
Все скромны, все - поэтессы,
Все умны, а в крайнем случае - красивы.
Грузчики в порту, которым равных нет,
Отдыхают с баснями Крылова.
Если вы чуть-чуть художник и поэт -
Вас поймут в Одессе с полуслова.
Нет прохода здесь, клянусь вам,
От любителей искусства,
И об этом много раз писали в прессе.
Если в Англии и в Штатах
Недостаток в меценатах -
Пусть приедут, позаимствуют в Одессе.
Дамы, господа! Я восхищён и смят.
Мадам, месье! Я счастлив, что таиться!
Леди, джентльмены! Я готов стократ
Умереть и снова здесь родиться.
Всё в Одессе - море, песни,
Порт, бульвар и много лестниц,
Крабы, устрицы, акации, мезон шанте, -
Да, наш город процветает,
Но в Одессе не хватает
Самой малости – театра-варьете!
1968
Цыганская песня
Камнем грусть весит на мне, в омут меня тянет, -
Отчего любое слово больно нынче ранит?
Просто где-то рядом встали табором цыгане
И тревожат душу вечерами.
И, как струны, поют тополя.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
И звенит, как гитара, земля.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я, -
Там в степи костры горят и пламя меня манит.
Душу и рубаху - эх! - растерзаю в клочья, -
Только пособите мне, цыгане!
Я сегодня пропьюсь до рубля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Пусть поёт мне цыганка, шаля.
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Всё уснувшее во мне - струны вновь разбудят,
Всё поросшее быльём - да расцветёт цветами!
Люди добрые простят, а злые - пусть осудят, -
Я, цыгане, жить останусь с вами!
Ты меня не дождёшься, петля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
Лейся, песня, как дождь на поля!
Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!
1968
Баллада о цветах, деревьях и миллионерах
В томленье одиноком
В тени - не на виду -
Под неусыпным оком
Цвела она в саду.
Маман - всегда с друзьями,
Папа от них сбежал,
Зато Каштан ветвями
От взглядов укрывал.
Высоко ль или низко
Каштан над головой, -
Но Роза-гимназистка
Увидела - его.
Нарцисс - цветок воспетый,
Отец его - магнат,
И многих Роз до этой
Вдыхал он аромат.
Он вовсе был не хамом -
Изысканных манер.
Мама его - гран-дама,
Папа - миллионер.
Он в детстве был опрыскан -
Не запах, а дурман, -
И Роза-гимназистка
Вступила с ним в роман.
И вот, исчадье ада,
Нарцисс тот, ловелас,
«Иди ко мне из сада!» -
Сказал ей как-то раз.
Когда ещё так пелось?!
И Роза, в чём была,
Сказала: «Ах!» - зарделась -
И вещи собрала.
И всеми лепестками
Вмиг завладел нахал.
Маман была с друзьями,
Каштан уже опал.
Искала Роза счастья
И не видала, как
Сох от любви и страсти
Почти что зрелый Мак.
Но думала едва ли,
Как душен пошлый цвет, -
Все лепестки опали -
И Розы больше нет.
И в чёрном цвете Мака
Был траурный покой.
Каштан ужасно плакал,
Когда расцвёл весной.
1968
Романс
Было так - я любил и страдал.
Было так - я о ней лишь мечтал.
Я её видел тайно во сне
Амазонкой на белом коне.
Что мне была вся мудрость скучных книг,
Когда к следам её губами мог припасть я!
Что с вами было, королева грёз моих?
Что с вами стало, моё призрачное счастье?
Наши души купались в весне,
Плыли головы наши в огне.
И печаль, с ней и боль - далеки,
И казалось - не будет тоски.
Ну а теперь - хоть саван ей готовь, -
Смеюсь сквозь слёзы я и плачу без причины.
Вам вечным холодом и льдом сковало кровь
От страха жить и от предчувствия кончины.
Понял я - больше песен не петь,
Понял я - больше снов не смотреть.
Дни тянулись с ней нитями лжи,
С нею были одни миражи.
Я жгу остатки праздничных одежд,
Я струны рву, освобождаясь от дурмана, -
Мне не служить рабом у призрачных надежд,
Не поклоняться больше идолам обмана!
1968
ВОЙНА ПОД КРЫШАМИ 1967 (1971)
СЫНОВЬЯ УХОДЯТ В БОЙ 1969 (1971)
Я очень хорошо знаю Белоруссию: я много снимался у режиссёра Виктора Турова, который показал мне её, как, я думаю, никто никогда, наверно бы, не смог. Я с ним был во многих местах. Вы не поверите, что несколько вещей из фильма «Сыновья уходят в бой» были написаны за одну ночь. Просто от впечатлений. Мы жили в партизанском лагере – такая была деревня в лесу,- и несколько песен появилось буквально за одну ночь. Как выплеснулись. Бывает – как будто перекипело и начало выплёскиваться. Так у меня было со многими вещами, написанными для его картин.
Я вообще многим обязан Белорусской киностудии и особенно Виктору Турову, который во времена, когда к авторской песне было отношение, скажем, совсем плёвое, впервые рискнул вставить в свою картину много-много моих вещей. (1971 – 1979)
Аисты
Небо этого дня -
ясное,
Но теперь в нём - броня
лязгает.
А по нашей земле -
гул стоит,
И деревья в смоле -
грустно им.
Дым и пепел встают
как кресты,
Гнёзд по крышам не вьют
аисты.
Колос - в цвет янтаря, -
успеем ли?
Нет! Выходит, мы зря
сеяли.
Что там, цветом в янтарь,
светится?
Это в поле пожар
мечется.
Разбрелись все от бед
в стороны...
Певчих птиц больше нет -
вороны!
И деревья в пыли