Раунд седьмой
Максимальное сосредоточение воли и энергии на выходе удара – Кортес рухнул на пол ринга. Аравин сразу же отступил. Каждый раз в такие моменты, наблюдая, как рефери ведет счет, он представлял себя на месте противника. Егор мысленно советовал ему оставаться на полу. Но Кортес поднялся. И тогда Аравин действовал основательно жестко. Серия сильных ударов принесла ему победу, а Кортесу окончательный нокаут.
Аравин стал чемпионом мира по версии WBO3.
В груди колыхнулось чувство радостного удовлетворения. Он приехал сюда за победой. И он ее получил. Чемпионский пояс перешел к нему.
Егор был доволен проделанной работой, но поздравления принимал сдержанно и отстраненно. Откровенно радовался Щукин. Поднял затянутую в перчатку руку Егора вверх, что-то выкрикнул и наконец просто обнял его. Да так, что называется, стиснул в медвежьих объятиях. В этот момент Аравин сверкнул широкой искренней улыбкой, и фотографы поймали этот кадр.
За три тысячи километров от Испании, в родном городе Аравина, взволновано билось сердечко человека, который переживал за Егора сильнее всех. Несмотря на позднее время, Стаська сидела у монитора своего компьютера и напряженно всматривалась в нечеткую картинку прямой трансляции. Взгляд не отводила ни на мгновение. Боялась пропустить малейшее движения соперников. Пыталась рассмотреть эмоции Егора. Но толком ничего не улавливала. Операторы снимали соперников сбоку. Да и не настолько близко, чтобы вглядеться в лицо. Поэтому, когда камера поймала крупным планом Егора, девочка буквально застыла. Мелкие мурашки пробежали вдоль позвонка. Дышала неровно. Рывками. Будто моментами забывала, как это делается, а потом догоняла ритм.
Не сразу уловила смену картинки. Потерялась в последних событиях, произошедших на ринге. Чуть расслабилась и успокоилась, когда пришло время перерыва.
Стася оглядела себя отстранено. Мятая пижама, взлохмаченные волосы. Из-за неподвижного сидения затекли ноги, а и без того скромный маникюр на руках обгрызен в минуты отчаянного волнения за Егора. Только Аравин никогда этого не узнает.
Сейчас Стася как никогда понимала значение фразы – чем дальше ты, тем ближе. Истрепала себе душу задолго до боя. Следила за новостями, которые щедро появлялись в интернете. Щукин часто давал интервью, в отличие от своего подопечного. И хотя информация, которой он делился, была весьма обтекаемая, девочка с благодарностью слушала ее. Когда Роман Натанович убеждал, что подготовка идет хорошо, она верила. И его же заявление, что Аравин готов к бою, восприняла доверительно радостно.
Появилось много новых кадров с Егором. Фото были сделаны в самых различных местах, точно поминутно Аравина преследовали то журналисты, то фанаты. Аэропорт, гостиница, пробежка, спортклуб…
Стася засыпала с этими фотографиями. Могла часами рассматривать и фантазировать относительно его планов, ощущений и мыслей.
Банально скучала. И злилась на себя за это.
«Бестолковая! Какая глупость…»
Привыкла она к такой виртуальной привязанности. Любила вспоминать рассказы Алисы об их детстве и юности. Но что она знала о нем лично?
Отчетливо помнила, как грубо отчитывал в день годовщины смерти сестры. Как проявил пустое безразличие по отношению к ней и бабе Шуре. Но в тоже время держала в сердце их первую встречу. Его трепетное отношение к Алисе. Глаза, полные отчаянного бессилия и боли. Человеческие чувства, которые прорывались сквозь плотину отчужденности.
Увидев, как после серии попаданий Кортеса кровь залила лицо Аравина, девочка едва не закричала. Остановило лишь то, что в соседней комнате спала баба Шура. Стасю буквально охватила паника, слезы брызнули из глаз, руки задрожали. Она больше не могла сидеть спокойно. Вскочила с кресла. Снова села. И так несколько раз. При этом не могла оторвать взгляд от монитора. Облегченно выдохнула лишь, когда врач смыл кровь и обработал рану. Наперед знала, что Егор продолжит бой, поэтому не удивилась, когда после короткого разговора с Щукиным, он снова вышел на ринг.
Минуты последнего раунда длились бесконечно долго. У девочки перехватывало дыхание каждый раз, когда перчатки Кортеса достигали своей цели. Если бы бой продлился положенных двенадцать раундов, у нее бы просто не выдержало сердце.
Но Аравин, к огромной радости своих болельщиков, закончил бой намного раньше.
Первая эмоция, которую Стася испытала после победного нокаута – облегчение.
Вздохнула прерывисто. А затем застыла со счастливой улыбкой посреди комнаты. Долго так стояла. Не шевелилась и выражение лица не менялось. От этой улыбки даже скулы заболели.
Хотелось бесшабашно подпрыгнуть и закричать во весь голос. Но даже если бы она могла себе такое позволить… У Стаси просто не осталось сил на подобные эмоции.
Механически потушила компьютер. И, наслаждаясь возникшей тишиной, скользнула на мягкую постель, укрываясь с головой теплым одеялом. Всегда так делала. Неподвижно лежала несколько секунд, согреваясь. И только потом открыла лицо, оставаясь укутанной по шею.
Утром нужно будет рано встать и выполнить домашнее задание по алгебре перед школой. Днем это ей никак не удавалось. Мысли путались, и решение тригонометрического уравнения не увенчалось успехом.
Девочка потушила ночник и, прикрыв глаза, попыталась уснуть. Успела лишь выровнять дыхание, когда недолгую тишину нарушила переливистая мелодия телефонного звонка.
В такое время мог звонить только один человек.
Стася потянулась к тумбочке и, взяв телефон, бросила взгляд на дисплей смартфона. Как и предполагала, это был Артем.
– Да, – просипела она в трубку.
– Ну что, Сладкова, выдохнула? Жив твой родственничек и даже вроде как чемпион теперь, – Соколовский шутил в своей манере, но в голосе парня явно слышно еще что-то. Неожиданно Стасе показалось, что это зависть. Подобная догадка слегка шокировала девочку. Раньше со стороны Артема она не замечала подобных эмоций. Поэтому Стася решила не акцентировать на этом внимание.
– Почему вроде как, Соколовский? Пояс WBO – это очень круто.
– Знаю-знаю. Просто решил подразнить тебя. Теперь, когда ты спокойна и довольна, пойдешь со мной в кино?
Девочка невольно вслушивалась в интонацию Артема. Голос был веселым.
«Наверное, просто показалось».
Стася расслабленно откинулась на подушку и хмыкнула.
– Хорошо. Только пускай это будет не фантастка и не ужастик. Ок?
– Насть, ты струсила?
– Определенно, нет, – спокойно отреагировала на подкол друга Стася. А потом и вовсе решила перейти на более важную тему: – Соколовский, у меня с тригонометрией проблемы!
– Дай-ка угадаю, взаимная нелюбовь? – не поддержал он ее озабоченный тон.
– Артем, я серьезно, – устало выдавила Стася. – Если я не напишу эту контрольную хотя бы на четверку, баб Шура с меня три шкуры снимет. Поможешь?
– Помогу, – наконец внял Соколовский.
– Ладно, уже поздно. Пока, Артем.
– Кстати, ты слышала, как комментатор назвал твоего Аравина? – не дал ей отключится Соколовский.
– Мм…
– Стальной русский волк.
По возвращении домой Аравин некоторое время отдыхал. Натаныч не пускал его в зал и не поддавался ни на какие уговоры.
– Рано тебе, сынок. Восстановись, как следует. Что ни говори, а бой был тяжелый.
Егор и сам это понимал. Во время боя, когда адреналин бурлит в крови, когда азарт и желание победы затмевает боль и усталость, кажется, что все довольно сносно. Настоящая усталость и боль приходят после поединка. Именно после можно адекватно оценить, насколько сложным был бой.