– А отчего ему быть безвкусным? – не удержалась я. И зря.
– Ну кто знает, как американец представляет себе кольцо в знак помолвки. Ты могла остаться черт-те с чем на пальце, если только не сама выбирала. Скажи, ты сама выбирала?
В ее голосе слышалась чуть ли не надежда.
– Мама, я выхожу замуж не за Либераче[11], – сказала я. – Кольцо выбрал Алекс. Самостоятельно, без меня. И оно прекрасно. Я сама не могла бы выбрать лучше.
– Я и сказала, что кольцо хорошее, – оскорбилась мать и заправила седеющие светлые волосы за уши. – Могу ли я спросить, когда и где ты собралась устраивать свадьбу? Или ты сейчас скажешь, что вы уже поженились в Вегасе?
Приступ кашля – то еще удовольствие при послеполетной дурноте, но я справилась с собой и не прервала беседы, поспешив предварить остальные провокационные вопросы.
– Ну, когда это было, – заикаясь, ответила я. – Все будет скромно. Распишемся в муниципалитете, затем ужин, небольшая вечеринка, и все. Не надо нам заказывать собор Святого Павла или Святого Патрика.
– А где этот собор Святого Патрика?
– В Нью-Йорке. – Я пренебрежительно махнула рукой. – Я не хочу помпы. Веселый праздник со всеми, кого положено пригласить, и обильной выпи…
Видеть свои собственные гримасы на мамином лице было до жути странно. Конкретно эта мина означала, что она не в восторге.
– Обилием великолепных цветов, – с опозданием поправилась я.
– Ты хочешь сказать, что свадьбу вы устраиваете в пивной? В нью-йоркской пивнушке?
– Про пивную я ни слова не сказала!
Это было правдой.
– Но выйти замуж ты хочешь в Нью-Йорке?
– Не обязательно, – покривила я душой.
– Энджел! – Мама сделала такое же лицо, как я в мексиканском ресторанчике в Нью-Йорке, когда мне сказали, что у них нет гуакамоля.
– Мы еще ничего не решили. Да ты вроде и не числишься в черных списках авиакомпаний?
С секунду мать рассматривала свои ногти.
– Вот как?
Наконец она подняла на меня голубые глаза.
– Так, теперь давай об этом Алексе.
– Не надо делать вид, будто я только что притащила его домой из мусорного контейнера за супермаркетом, – сказала я. – Ты говорила с ним по телефону, видела фотографии. Я тебе все рассказывала. – Ну естественно, не все. – Я знаю его почти два года…
– А Марка ты знала почти десять лет, – перебила мать, жестом попросив меня замолчать. Хорошо, что я устала, не то я шлепнула бы ее по этой поднятой руке. – Пока твой Алекс не приехал, говорю тебе – будь осторожнее. Ты долго жила за границей, у тебя в голове все перевернуто, но теперь ты дома, и я хочу, чтобы ты очень тщательно все обдумала и не принимала поспешных решений.
– При чем тут поспешное? – сказала я, снова взявшись за кольцо. – Мама, тут не о чем волноваться. Алекс замечательный. Ты с ним познакомишься и благословишь тот день, когда я встретила этого мужчину.
– Скоро увидим! – Она сжала губы почти так же плотно, как отец. Очевидно, не только у нее проблема с тем, что я выхожу замуж за «американца». Хотя, если вспомнить, папа и от Марка был не в восторге. И вообще от любого человека с пенисом, который подходил к его дочурке ближе чем на пятнадцать футов. Папуля мой. – А почему вдруг Дженни тоже решила приехать погостить?
– Ей нужно сменить обстановку, – сказала я, подавив зевок. Закипавший чайник звучно забурлил. Папа без напоминания поднялся заварить чай, совсем как Алекс. Вот свидетельство подлинной и по-прежнему живой любви. – Один тип долго морочил ей голову, и… – Я осеклась, увидев, как губы матери превратились в ниточку. – И она ужасно хочет с тобой познакомиться, – договорила я, резко меняя тему, чтобы задобрить мать. – Как только я сказала, что еду домой повидаться с родными, она загорелась поехать со мной. И слышать не хотела, чтобы я отправилась без нее. Она от тебя вообще без ума.
– Без ума от меня? – Мать потрясла головой. – Вообще?
Я с улыбкой собрала волосы назад, стянула резинку с запястья и высоко закрепила хвост.
– Вообще.
– Ты подрезала волосы. – Мать взяла у отца кружку крутого кипятка и поднесла к губам. Асбестовый рот, как она всегда хвасталась. – Они стали светлее?
– А мне кажется, они сейчас как раз отросли, – нахмурилась я, пропустив волосы между пальцев. – Да, я осветлилась. Хочу прилично выглядеть на презентации… и на твоем юбилее.
– Пора, пожалуй, поговорить об этой презентации, – сказала мать. – Мы ведь точно не знаем, чем ты занимаешься.
Наконец-то тема, где я не могу сплоховать.
– Я занимаюсь новым журналом, – начала я. – Концепция, предложенная мной и моей коллегой Делией, настолько понравилась издателю, что он настоял на одновременном выпуске журнала сразу в Нью-Йорке и в Лондоне.