– Как он? – подняла Вика на меня свои карие глаза.
Она каждый день спрашивает о брате. Приходить к нему в палату не решается, но видно, как сильно она переживает.
– Без изменений, Вик. Если что-то поменяется, поверь, ты узнаешь сразу, – ответил немного резко я, но ничего не мог с собой поделать.
– Ты влюбилась? – тихим, но серьезным тоном спросил Саня.
Вика тактично промолчала.
– Ого… – протянул друг. – Если Вика влюблена, то это серьезно и надолго.
– Я просто никогда такого не испытывала. Я очень переживаю за него, Макс, – призналась она и вновь посмотрела мне в глаза. Ее взгляд осмелел, стал более решительней. Я немного вздрогнул под этим напором, но вида не подал. Снаружи я камень. – Он такой добрый человек. Он совсем не такой придурок, каким себя выдает. Он другой. Кира – чувственная натура. У него очень доброе сердце, а глаза отображают…
– …всю боль его внутреннего мира, – закончил я.
– Да, именно, – согласилась Виктория. – Ты тоже так думаешь?
– В этом мы с тобой похожи. Очень похожи, Вик.
Глава 7.
Этой ночью я ждал, когда ты придешь,
Но твоя любовь просто исчезла.
И в темноте я ожидаю чуда,
Но здесь не происходят чудеса,
Miracles don’t happen here
– Ты идешь к нему сейчас?
Саня перехватил меня на школьном дворе после уроков.
– Да, как всегда, ты же знаешь, – измученно улыбнулся я. – Сегодня Аристарх ближе к ночи будет у Киры, а маме нельзя долго находиться в больнице: ей сразу становится плохо, и начинает болеть голова. Я должен ее отправить домой, а сам посижу с братом.
– Хочешь, я с тобой пойду?
– Нет, спасибо. Сегодня холодно. Иди домой, – отказался я от помощи Сани. Я знал, как он ненавидит снег и мороз.
Декабрь. Грустный месяц. Самый непонятный, сложный и непредсказуемый. То снег валит с неба, то плюсовая температура. И начало зимы сказывается на общем человеческом состоянии. Я всегда любил зиму. Ведь это время чудес и приятного времяпрепровождения. Так было когда-то, естественно, не сейчас.
Врачи уже не тешили нас иллюзиями, даже наоборот, подготавливали. А вчера я ненароком услышал, как отцу главный лечащий врач Киры ненароком намекнул про возможное отключение аппарата, поддерживающего жизнь брата. Аристарх очень разозлился, прижал бедного лекаря к стене и орал на него трехэтажным матом, пока не подбежали санитары и не оторвали отца от него.
Кроме стабильно плохих новостей, в нашей семье появилось одно, действительно радостное событие. Моя мать в положении. И как я раньше не догадался: правильное питание, осторожность и чрезмерная забота Аристарха, всё это вызвано ее беременностью. В нашей семье ожидается пополнение, скоро у нас с Кирой появится братик или сестренка. Мы обязательно будем помогать родителям вместе. Ведь до того времени Кира будет уже с нами. Так должно быть. Так будет, обязательно.
– Макс!
Я обернулся на знакомый голос. Передо мной стоял Вова. Он любит пропадать, а потом внезапно появляться, давая знать, что он всё-таки существует. Стиль эгоиста.
– Привет, Вов. Ты знаешь, я спешу, поговорим позже, ладно? – не ожидая ответа, я двинулся дальше.
Он резко схватил меня за руку и потянул на себя. Его рука была голой, без перчаток и немного покраснела от холода.
– Что ты хочешь? – спросил я, устало взглянув на него. – Мне нужно идти. Прости.
– Знаю, я только подвезу тебя. Снег идет, и температура минусовая. Ты одет в осеннюю куртку, - утвердительно сказал он, оглядев меня с ног до головы. – Тебе давно уже нужно поменять гардероб, ты же рок-звезда наша, – улыбнулся он своей самой искренней улыбкой, и я не почувствовал ноты насмешки в его голосе.
– Мне нужно в госпиталь к Кире, знаешь адрес? – сдался я, пусть подвезет, так я быстрее буду с братом.
– Знаю. Вся школа только об этом и говорит, как не знать.
Мы подошли к его машине. Неплохая тачка с виду. Я не очень разбираюсь в автомобильном мире, но, насколько я понимаю, стоит она немало.
Ехали мы молча. Вова даже музыку в салоне не включил. Это молчание нужно было нам обоим, оно не напрягало, а, наоборот, успокаивало и умиротворяло. Рядом с ним мне было очень спокойно, я не смог этого не заметить.
Приехали мы минут через тридцать.
– Ты хороший водитель, спасибо, что подвёз, – поблагодарил я и взглянул на него. Он был каким-то подавленным и явно не в духе.
– Без проблем. Если хочешь, я буду тебя подвозить и забирать. Мне не сложно, – немного растянув паузу, он добавил: – Я рад помочь другу.
Я улыбнулся, мне была приятна его помощь и забота. Никто и никогда не опекал меня, я всегда был сам по себе.
– Спасибо за понимание. Я не хочу злоупотреблять нашей дружбой, – потянулся я к дверной ручке. – Я пойду, удачи тебе.
– Ты ведь любишь его? – неожиданно спросил он. Вопрос застал меня врасплох. – Ты любишь его совсем не братской любовью, ведь так?
Никто не смеет лезть ко мне в душу. Хлопнув дверью, я молча вышел из машины.
Как же он меня разозлил, настроение было испорчено вконец. Такое впечатление, что залезли грязными руками в душу, там поковырялись, потом плюнули туда же и ушли не попрощавшись. Какое ему вообще дело до моих чувств к собственному брату?
Я теперь часто курю. Я и раньше баловался иногда, но теперь это действительно зависимость. Извините меня, идеальные люди, я закурил. Кажется, только так я теперь дышу. Не люблю курить в шумном и людном месте, поэтому всегда уединяюсь. Я нашел себе такое место. Это небольшая заброшенная стройка возле больницы, людей тут редко можно встретить, тут сыро и грязно. В общем, идеальное для меня место. Облокотившись о столб, я достал из кармана пачку “Парламента”. Я люблю растягивать это удовольствие, поэтому не спешу сразу вырывать зубами сигарету из пачки, а медленно достаю продрогшими от холода пальцами. Беру сигарету в губы и пламенем зажигалки подпаливаю ее кончик, при этом слегка затягиваюсь. Первая затяжка сладко обжигает горло горячим дымом, чувствую приятную расслабленность. Все-таки курить на пустой желудок – это невероятно. С каждой следующей глубокой затяжкой я все больше впадаю в эйфорию. Делаю вдох, и мой рассудок отдыхает вместе со мной. Становится легче. Хотя бы дышать и мыслить, ненадолго.
Люблю здесь курить, так я прячу себя от внешнего мира и проблем, что с ним связаны. Здесь я могу расслабиться и подумать. Подумать о себе, о своей жизни, о том, что мне делать дальше. Я до последних сил буду верить в то, что Кирилл выживет. Мне плевать, что говорят врачи, но я чувствую это. Аристарх сказал, что я хорошо влияю на брата, что, когда я с ним, у него давление нормализуется, и сердце начинает стучать учащенно, а это очень хороший признак. Я знаю, что Кира нас чувствует и слышит. Я уверен, что он понимает сейчас, насколько он мне дорог, что без него я не вижу своего существования в этом мире. Мы одно целое и мы нужны друг другу, особенно сейчас.
Я докурил до самого фильтра, последняя затяжка обожгла мне горло, я выкинул бычок и направился к входу в больницу.
Меня сразу встретил улыбающейся персонал госпиталя, тут нашу семью уже знал каждый. Начиная с главврачей и заканчивая санитаркой бабой Люсей. Они прониклись нашим горем, все были небезразличны к бедному мальчику в коме. Кира сильно отличался от других пациентов, которые тоже были при смерти. В отличие от них, он выглядел как невинный спящий ангел. Никто не мог поверить, что судьба могла с ним настолько жестоко обойтись.