— Но я знаю одно — предавать Аруана я не стану, он мой муж, как бы ты этого не отрицал, и я останусь ему верна. У нас сын, перед ним я тоже не хочу и не могу быть виноватой. В моей жизни уже хватит скандалов, и я не хочу, чтобы пострадал мой ребенок. Я никогда не буду твоей любовницей.
— Любовницей? Ну, уж нет. Любовница ты для Аруана, а я хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Легар, очень прошу, умоляю, не рушь мою жизнь. Если все узнают, что все эти годы мы с Аруаном притворялись, что женаты… это будет катастрофа и для меня, и для нашего сына, и для всей моей семьи. От этого позора мы долго, возможно, никогда не отмоемся. После этого ты думаешь, я стану твоей женой? Да ни за что!
— Успокойся, — поморщился Фолкет, — я не выношу слез, особенно твоих. Я не собираюсь рушить твою жизнь, вытаскивать на всеобщее обозрение наши тайны.
— Тогда что ты хочешь? — тяжело дыша, пытаясь справиться с подступающими слезами, спросила Ясмина.
— У меня есть мысли, как объяснить все остальным… чтобы никто не пострадал, возможно, не все поверят, но, думаю, все примут наши объяснения и оправдания.
— Ты не понял? Я не предам Аруана! И если ты собираешься опять нагло домогаться и преследовать меня, то…
— Я не буду этого делать. Но позволь мне бывать на тематических балах и званых вечерах, что ты устраиваешь и которые гремят на всю Пустошь и даже в княжестве об этом наслышаны. Позволь мне немного, в рамках приличия, ухаживать за тобой. И не отталкивай меня холодно и намерено, я обещаю, что никак не буду тебя компрометировать. Мне… достаточно будет видеть тебя, слушать тебя, общаться с тобой, танцевать с тобой.
— И ты удовлетворишься этим? — усомнилась Ясмина.
— Пока… да… а там… кто его знает, что будет дальше с нами. Я уже ничего не смею загадывать.
— Разве можно тебе доверять?
— А ты попробуй мне хоть немного поверить, попробуй смотреть на меня не как на врага. Может и увидишь то, что тебе понравится.
— Для тебя ничего не изменится, как бы я не посмотрела на тебя, — ответила Ясмина.
Она достала из сумочки платок, зеркало, осторожно промокнула глаза, из которых так и не пролились слезы.
— Так как? Ты позволишь на балах и вечерах, а так же в театре, подходить к тебе, приглашать на танец? Я не буду нарочито и громко отвергнут? И приглашения от тебя на твои праздники стоит мне ждать?
— На детские точно стоит, — усмехнулась Ясмина, убирая обратно в сумочку зеркало и платок, — моему сыну понравилось быть защитником.
— А на взрослые?
— Возможно, — смилостивилась Ясмина, — я подумаю над этим.
Послышался шум, детский смех, в зал ввели детей.
Ясмина быстро встала, Фолкет не стал ее удерживать, а тоже поднялся. Она направилась торопливо к сыну, волерон шел следом за ней.
Они выслушали восторги своих детей, сын Ясмины представил матери свою подружку, заверил, что он теперь ее защитник. Ясмина улыбалась, слушая его.
Когда они уходили, Фолкет шепнул ей:
— Может, наши дети будут счастливы за нас?
— Может… — так же шепотом согласилась она.
Глава 54
Ясмина, вернувшись с очередного бала, который затянулся почти до утра, брела по уснувшему дому, по пути свернула в малую гостиную, где ее всегда ждал зажженный камин. Она прошла к нему, села в кресло. В свою одинокую и холодную постель она еще успеет лечь.
Она устала, и не только физически, ей было одиноко в этом огромном доме. Аруан почти месяц назад забрал сына в горы, он частенько это делал и раньше, но так надолго никогда. Она, конечно, могла и сама навестить их, но то было некогда, то просто не хотелось уходить в горный замок, который она не очень любила. Но она безумно соскучилась и по Аруану и по сыну, и всё-таки, придется в ближайшие дни уйти по «зеркалам» в горы. Но это осложнялось тем, что сама она не могла. А, значит, надо будет кого-то просить об этом. Раньше Аруан сам ее всегда забирал из Пустоши, но последнее время с этим как-то не заладилось.
У них вообще всё в последнее время не ладится, особенно когда появился Фолкет.
А ведь когда-то ей казалось, что счастливей ее нет никого на свете, и они с Аруаном все преодолеют и их любовь вечна. Она вспомнила, как трогательно Аруан заботился о ней, когда она была беременная, как беспокоился, оберегал ее от всего, что по его представлениям могло ей навредить.
Потом родился сын, а из Аруана получился просто сумасшедший отец. Он, а не она или няня, вставал к ребенку ночами, пеленал его и мыл. Она тоже была счастлива, что несмотря ни на что, родила ребенка, и даже пыталась сама кормить его грудью, но быстро устала вставать по ночам, да и днем, как оказалась, она была привязана неотлучно к сыну. Поэтому по ее просьбе Аруан нашел кормилицу, правда, перед этим долго уговаривал Ясмину, чтобы она сама кормила ребенка. Но всё-таки уступил и скрепя сердце доверил найденной кормилице своего сына.