- Ярослав, вы опять можете угодить в колонию по ложному обвинению.
- Опять... Это все слова. Зачем это тебе, мужик? В чем твой интерес?
- Мне нужна правда. Мне не нравится, что настоящий преступник ловко уходит от наказания, а другой человек становится невинно осужденным.
- Если бы не Натка... Ей я поверил тогда...
- Вы заходили в ресторан за Норой? - зашел я с другой стороны.
- Снова здорова, - хлопнул себя по бедрам Прасолов, - чего ты пристал, как банный лист?! Если я ничего не вспомнил за одиннадцать лет, то не вспомню и сейчас. Иди отсюда подобру-поздорову. Не береди мне душу.
- Я-то уйду, а ты сядешь за убийство Куропаткина и за покушение за Рыбальченко. Тебя оговорили тогда, одиннадцать лет назад, оговорят и сейчас. Кому-то очень это нужно. Преступник преследовал свои цели, ты очень кстати вышел на свободу.
Прасолов, не слова не говоря, распахнул входную дверь, дав понять, что пусть свободен, меня никто не удерживает в его квартире. Я никуда не торопился.
- У Наталья был ключ от вашей квартиры? - неожиданно вырвалось у меня.
- Ключ... был. И у Нелли ключ был.
- Нелли меня сейчас не интересует. Получается, что вы ничего не помнили, а свидетели утверждали, что вы заходили в ресторан, выглядели адекватным, увели с собой невесту, вернулись домой, заревновали ее в очередной раз и, не отдавая отчета своим действиям, убили ее ножом. Каким ножом?
- Кухонным. На нем были мои отпечатки.
- Нож принадлежал вам?
- Я что, помню? Нож как нож. Я не занимался готовкой. Нора была знатная кулинарка. Она бы точно сказала, наш нож или не наш.
- Вы дали признательные показания?
- А куда мне деваться, если есть свидетели. Ушли вместе, вернулись домой, я еще выпил, а потом устроил скандал... Наверное.
- Соседи слышали ваш скандал?
- Тогда говорили, что в моей квартире закричала женщина, но быстро смолкла. Никто не стал вызвать милицию - смолкла же. Поверь, не мог я ее убить. Я ее пальцем никогда не трогал. А в тот день я случайно ее зацепил кулаком, хотел ударить этого, мордастого, который меня за шкирку схватил, а попал по Норе. Случайно все вышло... Беременная она была... Я не мог...
- Не мог, но подписал признательные показания.
- А кто, если не я... Получается, я... Так получается?
- Надо разбираться, - вздохнул я.
- А чего это ты все осматриваешься, осматриваешься? Что ищешь? Удивляет, что у меня не прибрано...
- Сам не знаю, - признался я. - Слушай, Ярослав, а к тебе ненароком никто не заходил на днях? Например, с социологическим опросом? Или участковый, которого ты видел первый раз? Для проверки зашел, поговорил, посидел и ушел, - "глубокомысленно" высказался я, слишком нервничал. От ответа Прасолова многое зависит, но он об этом не догадывается. - Давай, вспоминай, незнакомцев в твоем доме не было?
- Как же, был один, - подумав, сообщил Ярослав Прасолов, - газовщик приходил. Сказал... плановая профилактика газового оборудования. Что-то пошерудил, проверил, дал мне бумажку какую-то подписать и ушел.
- Ты постоянно при нем был?
- Чего ж я буду над душой стоять. Я вернулся в кухню, когда он меня позвал. Сказал, все проверил, все в порядке и предложил расписаться.
- И к соседям он с проверкой заходил?
- Почем я знаю, - передернул плечами Прасолов. - Могу спросить, если надо.
- Спроси, если не трудно!
- Не трудно. Ты погоди, я скоро.
Ярослав позвонил в соседнюю квартиру, переговорил, вернулся озадаченным.
- Баба Нюра всегда дома, она никуда не выходит, у нее ноги болят. Так она говорит, что к ней никто не приходил, газовые краны не проверял. И другой соседке она позвонила, к той тоже никто не приходил. Получается, ко мне одному приходил газовщик. Зачем? Можно позвонить в газовую службу, спросить...
- Я и без звонка в газовую службу тебе скажу - никакой это был не газовщик. Ему что-то было нужно в твоей квартире.
- Я ничего не понимаю.
- Сначала некто пытается убить двух свидетелей, причем применяет пневматическое ружье с летающим дротиком с курареподобным ядом. С какой целью? Чтобы подставить тебя.
- Зачем я ему сдался? Освободился, живу себе, никого не трогаю.
- На этот вопрос у меня пока нет ответа. Но я точно знаю, что он пришел к тебе под видом газовщика с определенной целью.
- Хотел оставить улику? Пневматику, например? - на полном серьезе выпалил Ярослав. - Так я домой оружие не приношу. У нас все четко - взял, вернул, расписался.
- А кто-то мог позаимствовать пневматику во временное пользование?
- На время? Вполне возможно. За деньги все возможно. Но никто тебе правду не скажет, кому ж охота угодить под статью!
- Значит, мы допускаем, что некий человек мог взять на время оружие и прилагающие к нему штучки-дрючки. Хорошо заплатил и взял. Потом вернул... Как ни в чем ни бывало, - повторил я слова Ярослава. - Об этом не узнала ни одна живая душа, кроме того человека, с кем он договаривался. Но этот человек будет молчать. В его же интересах молчать, иначе пойдет как соучастник преступления. Далее злоумышленник решает подбросить тебе улику.
- Какую еще улику?
- Бейсбольную биту, которой он убил парализованного Гаврилу Куропаткина, предварительно выстрелив в него из пневматического ружья. Куропаткин не мог оказать сопротивления, получил удар по голове и скончался. Все исполнено так, чтобы следствие пришло к выводу - убийство совершил ты, из мести. Выстрелил, подобрался ближе, объяснил причину своего острого желания расправиться с человеком и убил.
- Я не убивал. Мне нет смысла убивать свидетелей. Чего уж теперь.
- Если бы не они, ты бы избежал наказания.
- Каким образом?! Мы с Норой были в квартире одни! Больше никого не было!
- Но свидетели показали, что ты ревновал, скандалил, случайно зацепил невесту кулаком по скуле. От обиды она ушла с другой компанией. Ты протрезвел...
- Я не протрезвел... Если бы протрезвел, то помнил бы, как увидел ее в ресторане, как уговорил пойти со мной, - заметил Прасолов.
- Но тебя видели двое мужчин, Куропаткин и Рыбальченко, плюс Наталья и официант. Других свидетелей не нашлось: убийство было совершено не в ресторане, никто не опрашивал посетителей, и без них хватило свидетелей. Вы с Норой ушли, эти трое посидели еще какое-то время, потом мужчины проводили Наталью до дома и распрощались, обменявшись номерами телефонов. Натальи им позвонила, когда случилась трагедия. Это известно из ее свидетельских показаний. И мужчины, и официант подтвердили, что вы ушли вдвоем...
- Слышал я весь этот бред. Но раз говорят, значит, так все и было.
- Ярослав, я хотел бы осмотреть твою кухню. Не возражаешь?
- Пожалуйста.
- Газовщик больше нигде не бродил?
- Зашел в прихожую, потом сразу в кухню. При нем был небольшой чемоданчик, бейсбольную биту в него не спрячешь.
- Как он был одет?
- В объемной куртке. Как с чужого плеча. И длинная очень, похожа на полупальто. Куртку он не снимал.
- Вот тебе и ответ.
Я принялся тщательно обследовать шестиметровую кухоньку. Старенькая мебель, газовая плита, обеденный стол, три табурета. Два подвесных шкафчика. Газовый шланг тянулся к газовой плите, шланг заслоняла двухстворчатая тумба, используемая в качестве рабочей поверхности. В данную минуту на тумбе лежала разделочная доска, на доске - недорезанная любительская колбаса и ломоть хлеба. Я непроизвольно заглянул за тумбу, как будто решил проверить надежность газового шланга. Шланг изгибался змеей и соединял кран и газовую плиту. Полы за тумбой были грязными, липкими, давно не мытыми. Я с трудом разглядел на полу инородный предмет. Достать его можно только в том случае, если отодвинуть тумбу, намертво приклеенную к полу, покрытому старым линолеумом. При этом предварительно освободив все полки. Никакого желания возиться и терять время у меня не было. Помогла смекалка.