На все судебные заседания мы ходили вместе с Диной Чайкой. Дина постоянно всхлипывала и вытирала нос платочком. Маруся сидела безучастной, не обращала внимания на людей, присутствующих в зале заседания. Лаконично отвечала на вопросы судьи. В последнем слове призналась в совершении преступления.
- Быть такого не может! - после суда заявила Чайка. - Я не верю, что Маруся причастна к убийству Рыбкина. Конечно, она не подарок, но... чтобы убииить, - протянула она, - это надо дойти до грани. А у них с Яковом были прекрасные отношения... Так мне казалось.
- Ты дошла до грани? - ляпнул я. Хотел разрядить обстановку, но напротив, накалил ее до предела.
Дина едва не рухнула на тротуар, в последний момент успела схватиться за мою руку.
- Что не так? - спросил я у нее.
- Нога подвернулась.
- А я подумал...
- Рома, оставь в покое моего мужа!
- Я его не трогал, - усмехнулся я.
- Я жалею, что рассказала тебе о нашей "счастливой" семейной жизни.
- Дина, если тебе есть, что мне еще рассказать, я готов тебя выслушать. И, может быть, помочь советом.
- Мне нечего тебе больше рассказывать! - с вызовом заявила Чайка.
- Как знаешь... Не было бы поздно...
- На что ты намекаешь?
- Твой муж, случайно, не страдает малокровием? - ответил я вопросом на вопрос. Дина одарила меня сочувствующим взглядом: был вполне себе нормальный человек, на ее глазах превратился в умалишенного. - Это я к тому спрашиваю, что ты могла позаботиться о муже с заболеванием малокровия, добавить ему в пищу химический элемент пятнадцатой группы четвертого периода периодической системы Менделеева, атомный номер тридцать три.
- У меня всегда были проблемы с химией, и тебе это известно, - настороженно обмолвилась Чайка.
- Известно, - с осуждением вздохнул я. - Для тех, кто относился наплевательски к занятиям по химии, объясняю - это мышьяк. Средство, используемое с давних времен для травли мышей, потому и получило такое название - мышьяк: мышь и яд. Ты могла снабдить мышьяком какую-то добавку к пище, в небольшом количестве, чтобы... мужа излечить из малокровия. В итоге, твой супруг постепенно...
- Довольно! - рявкнула на меня Дина. - Роман, у тебя больное воображение. Я, вообще, не понимаю, как ты мог до такого додуматься - чтобы я постепенно убивала мышьяком своего мужа?!
- Не обязательно мышьяком, существуют и другие способы замедленного убийства.
- Хочу тебе напомнить, что он отец моих детей. И как бы он... ко мне не относился, - скорректировала свою мысль Чайка, - я не могу с ним так поступить... Малокровный, - помолчав, хмыкнула она, - видел бы этого малокровного. Шкаф, иначе не скажешь.
- Дина, ты меня не обманываешь?
- Рома, на этот раз твоя интуиция тебя подвела!
- Что-то меня беспокоит, а вот что...
- Все нормально. Силантий звонил, хвастался - купил "Мерседес".
- За какие-такие шиши? - удивился я.
- Ты меня спрашиваешь? Отвечаю - я знаю не больше твоего, Силантий не посвящает меня в свои дела.
- Не боится, что кто-нибудь донесет? По голове не погладят вышестоящие органы комсомола за такие дорогостоящие приобретения. Не говорю уже о более значимых организациях, - поерничал я.
- Машину он оформил на родственника, заслуженного человека. Я с ним мало знакома. Знаю одно - профессор каких-то там наук. Силантий водит автомобиль по доверенности.
- Конечно, вокруг твоего Силантия одни дураки, ничего не понимают...
- Пойдем уже, а то дети заждались, и твоего отца надо выпустить из рабства.
После всех событий Дина с детьми перебралась в квартиру моей покойной бабушки. Дину не пришлось долго уговаривать - не хотелось раньше времени возвращаться домой, к мужу, а оставаться в квартире подруги, и тем более, на даче Якова Рыбкина, стало невозможным. На даче уже вовсю хозяйничала первая супруга Рыбкина, квартиру Марии опечатала милиция...
Мой отец с большим удовольствием занимался детьми Дины, Мироном и Федотом. Неизвестно, кто кого воспитывал, но пацаны точно "вили веревки" из моего отца. Отец не сопротивлялся, исполнял любое желание. И он, и я очень привязались к мальчишкам. Они были забавными и смышлеными.
Дина рассказывала мне, что муж требует вернуться, но она находит отговорки: здесь сыновьям лучше, чем в столице, в "каменном мешке". Здесь свежий воздух, солнце, фрукты, речка, пляж. Я уговаривал Дину подать на развод. Она не отвечала ни "да", ни "нет", отмалчивалась.
Мое волнение относительно нее усиливалось.
Отвлекали от волнения разговоры с отцом, моим психологом. Я не жаловался ему никогда, но мой единственный родной человек всегда проникался моим душевным состоянием, пытался поддержать. Вот и в один из вечеров, когда мое волнение относительно Дины зашкаливало, а я копался в себе, пытался понять причину, отец позвал меня пить чай. Мы обсуждали сложную политическую обстановку в стране и в мире: отец старательно отвлекал меня от грустных мыслей. Потом перевел разговор на недавние события, в которых я сыграл немаловажную роль. Мы обсудили кое-какие тонкости дела, после чего батя произнес с восхищением:
- Ты, Ромка, прям как виртуоз-балалаечник: так ловко распутал уголовное дело в очень короткие сроки! Наша доблестная милиция, я говорю только о служивых, которые занимались этим расследованием, по сравнению с тобой начинающие музыканты... Не жалеешь, что ошибся с выбором профессии?
- Нисколько. Расследование - это мое хобби. Если хобби становится делом всей жизни, ничего хорошего из этого не выходит.
- Как знать, как знать...
Спустя неделю после оглашения приговора Марии Редкозубовой-Рыбкиной, поздним вечером мне позвонила Дина. И приглушенным голосом сообщила:
- Рома, он здесь, я боюсь.
Я догадался без лишних слов, кто здесь и кого она боится.
Недолго думая, выскочил из квартиры и помчался к Дине.
Я сразу заметил возле подъезда "Мерседес". Это сейчас автомобилей "Мерседес" что грязи, а в то время "Мерседес" был в диковинку, как сейчас на дорогах автомобилей "Москвич-412".
Я замедлил шаг у автомобиля, постоял некоторое время, опомнился и побежал к подъезду.
Я сразу заметил соседку бабушки, колотившую в дверь квартиры, в которой временно проживала Дина с детьми.
- Что случилось? - спросил я.
- Ромка, ты представляешь, уже ночь, а они бьют мне в стену! А моя кровать стоит под этой самой стенкой, мне все слышно, не могу уснуть! Еще и шипят! Прямо как змеи! У меня от их стуков и шипения, голова разболелась...
Соседка не успела договорить, дверь распахнулась, из квартиры выскочил рослый здоровяк, отпихнул нас в сторону и скорым шагом покинул подъезд. Мы ничего не успели сообразить.
Дружно зашли в квартиру, дружно ее обследовали.
Дина лежала у стены с окровавленной головой. Она была мертва...
Мои предчувствия оправдались. Но я ошибся с жертвой...
Милиция объявила план-перехват. Силантия Бурундукова задержать не успели, его автомобиль врезался на полной скорости в столб уличного освещения и загорелся. Силантий погиб. Собаке собачья смерть...
Мирона и Федота забрали от нас, передали в детский приют. Рассчитывали, что бабушка и дедушка заберут внуков к себе, но они отказались, объяснили так: не хотят лишних напоминаний о трагедии. Малолетние дети, четырех и трех лет, их внуки - лишнее напоминание. Точно, мир перевернулся.
Мирона и Федота отправили в детский дом.
Благодаря связям отца, долгим и упорным хождениям по инстанциям, мне удалось усыновить обоих пацанов, даже не прибегая к фиктивному браку.
Кстати, они получили новые имена, чтобы избежать... лишних напоминаний об отце, убившем их мать... Теперь их зовут Михаил и Федор. Мальчишки быстро привыкли к новым именам, в новой фамилии Хруцкие. И к нам тоже привыкли.
С нами больше нет моей бабушки, матери моего отца, но есть дети - два маленьких человечка, которые, благодаря бабушке, опекающей нас с небес, заняли все наши с отцом мысли, отвлекли от горя...
Будем жить...