Глава 7. Ужасный шоколадный торт
Джолин Эйвери оказалась совсем не такой, как я представляла. Как и ее дом. Я и думать забыла про дом, все мои мысли были слишком заняты Мерси, девочкой в доме, чтобы размышлять о том, какими могут быть ее гостиная и кухня. Мне представлялся бардак, безделушки из путешествий, цветастые пледы, разномастные тарелки со сколами. Но оказавшись в доме (дверь открыла Мерси, Джолин наблюдала из кухни), я открыла рот от удивления. Все было аккуратно, и подобранно со вкусом. Светло-серые диваны с белым ворсистым ковром, в центре которого располагался кожаный пуф цвета морской волны. На кофейном столике лежали подарочные издания книг с Куртом Кобейном и Джимми Хендриксом на обложках. На стене висела большая фотография винтового самолета на фоне волнистых облаков. Видимо, Джолин прочитала изумление на моем лице, потому что произнесла:
— В прошлой жизни я была дизайнером интерьера.
Я вспомнила о маленькой синей бусине в ящике стола. Мне внезапно захотелось подержать ее в руках. У нее была своя цель. У человека с таким интерьером, несомненно, есть планы на эту бусину. Мерси вырвала меня из забытья, указав пальчиком на мои туфли:
— Селебро!
— Да, они серебристого цвета, — согласилась я, присев на пол, чтобы заглянуть ей в глаза. — Что за умненькая девочка!
— Селебро! — повторила Мерси.
— Проходи на кухню! — послышался голос Плохой Мамочки, когда она показалась в широком арочном дверном проеме.
Я бросила быстрый взгляд на камин из белого камня и последовала за ней. За мной семенила Мерси.
— У тебя тут такой чудесный свет! — восторженно заметила я.
— Да, разве не здорово? Поэтому мы и выбрали этот дом. Дариус всегда говорит, что раз уж живешь в Сиэтле, стоит найти дом с самым лучшим светом, или впадешь в депрессию.
— Ты впадаешь? — быстро спрашиваю я. Абсолютно бестактный вопрос, особенно если задать его человеку, которого ты впервые увидел какой-то час назад, но он вырвался прежде чем я успела себя одернуть.
Плохая Мамочка на секунду перестала резать торт. Кухня была также прекрасна, как и гостиная — сочетание стального и белого с некоторыми вкраплениями изумрудно-зеленого.
— Думаю, иногда, — призналась она. — Когда я одна, мне становится одиноко.
Меня поразила ее честность, и еще более поразило, насколько я с ней согласна.
— Где работает твой муж? Извини, если задаю слишком много вопросов. Такой уж у меня характер.
Она отмахнулась.
— Ничего страшного! Мы задаем вопросы, когда хотим узнать кого-то получше.
Она подвинула тарелку с куском торта, того самого, который, по ее словам, не удался, и ушла варить кофе. Мне было слышно, как Мерси играла в другой комнате, периодически вскрикивая.
— Он психотерапевт. У него частная практика в Балларде.
— Вау! Весьма пафосное местечко.
— А ты чем по жизни занимаешься, Фиг? — спросила она. Мне было непривычно слышать свое имя. Большинство людей не утруждаются обращаться по имени.
— Я создаю сайты. Фриланс.
— Здорово! — сказала она, поставив чашку с кофе передо мной и возвращаясь на кухню за сливками. — Ты выросла в Вашингтоне?
— В маленьком городке в Висконсине. Сюда переехала с мужем после свадьбы.
— А ты до сих пор…
— Долгая история, — отмахнулась я. — Сложная. Брак — тяжелая работа.
— Ты в порядке? — озабоченно спросила Джолин.
Раньше никто не задавал мне этого вопроса. Но как на него ответить?
— Стараюсь, — призналась я.
Я была уверена, что она будет копать дальше, но Джолин просто придвинула сахар и сливки к моей чашке.
Торт был вкусный. Очень вкусный. Тогда-то я и поняла, какая она лгунья. Нельзя испечь такой потрясающий торт и не понимать этого.
Мерси забежала на кухню и потянула Плохую Мамочку за кофту.
— Ты устала? Хочешь торт? — спросила она.
— Торт! — заявила Мерси. И добавила, — Пожалуйста!
Плохая Мамочка похвалила ее за «пожалуйста» и отрезала большой кусок.
Когда моя чашка кофе была почти пуста и сладкий вкус торта все еще стоял во рту, Дариус Эйвери вернулся с работы домой. Я услышала стук и громкий писк Мерси, когда она прыгнула на него. Минутой позже он вошел на кухню, с дипломатом в руке, а Мерси крепко держала его ногу. Вблизи он выглядел еще лучше. Плохая Мамочка была явно взволнована его приходом, к щекам прилил цвет, а глаза, смею сказать, сияли! Я наблюдала за ними, вспоминая, когда впервые увидела его. Он выглядел счастливым. Сейчас все выглядели счастливыми, и вдруг я почувствовала себя вторгающейся в их личную жизнь. Я немного подвинула свой стул, и она, наконец, вспомнила о моем существовании.