А сколько патетики в папенькиных словах! Так и хочется дать ему в одну руку пирожок, а в другую кружку с кипятком.
— А чем это нам грозит? — рокочет Шанти-таль. Наш лекарь, после того, как обзавелся супругой, стал еще более добродушен и, кажется, слегка раздался вширь. Непорядок….
— Наплывом жаждущих посмотреть изнутри — что такое Академия Королевских Бастардов! — рычит папенька. — Откуда только тебе в голову приходят такие идеи?! Скажи мне, непокорная дочь — что такое, прости его Пресветлая, этот День Открытых дверей?!
— Ой, да тут все просто, лорд Вайзер-таль, — с милой улыбкой говорю я. — В этот день академия ждет в гости всех желающих в ней обучаться. Всех — понимаете?! Не только тех, кого нашли ваши сыскари. Если помните — в прошлом году нашли они немногих. Чуть ли не в два раза меньше, чем нынче выпускников. Не думаю, что сильно сократилось количество незаконнорожденных детей. Скорее, родители не горят желанием отпускать их в академию. А сколько талантливых мальчишек и вовсе не могут сюда попасть — просто потому что некому о них побеспокоиться?!
— А еще Его Величество ясно дал понять, что жаждет видеть в нашей академии отделение для детей аристократии, — будто сам себе сказал Валико. — Его Высочество Златоцвет уже принес нам список тех, кто хочет вместе с ним посещать занятия.
— А еще Ее Величество интересовалась, как идет обучение танцеванию у наших будущих доблестных защитников, — вставила леди Амина. — Мы подготовили программу….
— И не забывайте о театре миниатюр! — с жаром добавил ее супруг. В нем, сухаре-историке, внезапно проснулся талант к писательству. Короткие жанровые сценки вылетают из-под его пера, как горячие пирожки.
Лорд ректор смотрел на нас круглыми глазами и качал головой. Что говорить — культурная программа была отработана от и до, мальчишки — а с ними вместе и наши чопорные леди — были готовы поразить венценосных особ в самое сердце. И тех гостей, что рискнут посетить нашу академию в последний день последнего весеннего месяца.
— А почему именно в этот день-то? — повертел в руках листок с программой ректор.
— Во-первых, к этому дню занятия уже закончатся, — сказал Валико, взявший на себя роль руководителя сего безумия. — Первокурсники успеют сдать зачеты. Во-вторых, вернутся с практики все старшие курсы. В-третьих, экзамены начнутся как раз через три дня. Мы все успеем.
— А в-четвертых, к этому дню освободятся все, кто так или иначе связан с сельским хозяйством, — вставил еще один участник беседы, преподаватель по зелье варению. — Они смогут ненадолго оторваться от забот, и привезти своих отпрысков в академию.
— Так что? Мы можем рассчитывать на ваше содействие? Лорд ректор?
Лорд ректор еще раз бегло пробежал взглядом по списку, тяжело вздохнул, взял золотую самописку и начертал в левом верхнем углу: «Разрешить проведение Дня Открытых Дверей. Ответственным назначить лорда Вальен-таля Аверис».
И расписался размашисто, украсив росчерк завитушками.
— Все! Идите, изверги! — устало сказал он, откидываясь на спинку кресла. — С хозяйственниками сами договаривайтесь!
Будто мы не договорились! Это было первым, чем наша слаженная команда озаботилась, едва безумная идея забрела в одну дурную голову. Не в мою — что интересно. В голову лорда нашего Свитана.
Идея была озвучена Их Величествам за вечерним чаепитием. На которое нас никто не приглашал, кстати. Величество дал добро, лорд Свитан прискакал в академию, и выдал задание бедной маленькой мне. Королева, прибывшая полюбоваться на успехи своих воспитанниц, похлопала меня по плечику.
— Ангелика, ты справишься, я уверена! — сказала она.
— Ваши аристократы меня сожрут с потрохами, — мрачно заявила я, представив себе масштаб, а в голове уже закрутились ролики и шарики, пытаясь выстроить некое подобие плана.
— Не сожрут, — улыбнулась королева. — Его Величество берет ответственность на себя!
Вот! В этом и есть великий смысл ведущих и ведомых! Когда ведущий скидывает дело на ведомого, сказав при этом важные слова:
— Дерзай, малыш! Я беру всю ответственность на себя!
И тогда ведомый, как правило, набитый дурными идеями по самую маковку, начинает творить. Или вытворять — что, по сути, одно и то же. Разворачивается во всю ширь своей души, соединяет несоединимое, впихивает невпихуемое, встряхивает то, что заведомо трястись не может. И создает нечто необыкновенное.
Почему — спросите вы. А я отвечу: потому что в случае неудачи ответственность ложится на плечи попугая. Помните?
«В желтой жаркой Африке — пусть жираф был не прав, но виновен не жираф, а тот, кто крикнул из ветвей — жираф большой — ему видней»*!