Том сложил руки на животе, сделал вид, будто внимательно изучает Джоуи, и наконец изрек:
– Действительно, я вас помню. Вы уронили листовки.
Джоуи улыбнулась. Ее сердце затрепетало. Этот большой, состоявшийся, красивый мужчина обратил на нее внимание.
– Со мной вечно что-то приключается.
– И, если не ошибаюсь, – продолжил Том, – я видел вас в «Мелвиллских высотах». Вы выходили из дома Джека и Ребекки.
– Точно! Джек – мой брат.
– Вот оно что, я и не знал. Я не очень хорошо знаком с Джеком. Мы разговаривали всего несколько раз.
– Правда, он замечательный? – Джоуи часто демонстрировала неосознанную и по-детски непосредственную любовь к Джеку.
– Да, славный парень. – Судя по взгляду Тома, он предпочитал беседовать о ней, а не о ее безупречном брате. – Вы здесь с друзьями?
– Да, в некотором роде. С начальницей, ее женой и знакомыми знакомых. А вы с кем?
– Как ни странно, с музыкантами. – Том кивнул в сторону сцены. – Я преподаю в школе. – Джоуи сделала вид, что понятия не имеет, кто он такой. – Двое наших учителей играют в группе. Они попросили меня прийти, и вот я здесь. Вообще-то я привык по-другому проводить вечер пятницы, но было бы невежливо отказываться лишь потому, что я уже старый и предпочитаю сидеть дома и смотреть сериал «Нарко».
В коридоре показались две женщины. Тому и Джоуи пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить их. Рука Тома скользнула по ноге Джоуи. «Так и знала, что это должно произойти», – мелькнула мысль.
Они улыбнулись друг другу.
– Что ж, – начала Джоуи, – рада была…
В этот момент Том произнес:
– Будете смотреть выступление?
Она задумалась над ответом. В этих невинных словах кроется подтекст: приглашение, которое следует проигнорировать.
– Моя подруга говорит, они играют так, будто стадо ослов режут бензопилой.
Том рассмеялся.
– Бог ты мой, – заговорщически прошептал он, – вы подтвердили мои подозрения! В отличие от меня вы можете уйти в любой момент, но если вдруг решите остаться, подходите после концерта, познакомлю вас с музыкантами.
Джоуи улыбнулась и кивнула.
– Кстати, меня зовут Том. – Он протянул ей руку.
– Привет, Том. Я Дж… – она запнулась. – Джозефина.
– Джозефина. Какое красивое имя.
«Я знала, что оно понравится», – подумала Джоуи.
– Спасибо.
– Рад был побеседовать.
Джоуи вернулась на свое место рядом с Сэм и ее подругой и притворилась, будто слушает их разговор, но на самом деле все время посматривала на туалет. Выйдя оттуда, Том поймал ее взгляд и улыбнулся. Она достала телефон и ответила на сообщение Альфи: «Сижу в баре с Дон и ее друзьями, слушаю музыку. Буду часа через два».
– 13 –
Фредди застал маму за вязанием. Он никогда раньше не видел ее со спицами.
– Что это?
– Одеяло для соседки из синего дома. Она беременна, в мае у нее родится девочка.
Фредди бросил взгляд на распечатанную схему с изображением утят и кроликов.
– Почему ты вяжешь для этой женщины? Вы же едва знакомы.
– Ну… Не знаю. Просто так.
Мама вечно пробует что-то новое: это часть ее натуры. То выращивает овощи, то занимается восточными единоборствами, то учится играть на пианино. Она говорит, что у нее низкий порог скуки. Их семейство никогда не задерживается в одном месте надолго, поэтому искать работу не имеет смысла, но, поскольку мама по складу характера совсем не домохозяйка, ей требуется какое-то занятие. В последнее время она по два-три часа в день занимается бегом, а теперь вот увлеклась вязанием. Видимо, сегодня съездила в специализированный магазин, купила все необходимое и посмотрела обучающее видео на «Ютьюбе».
Фредди взглянул на маму: светло-каштановые волосы блестят от дорогого масла, с помощью которого она каждое утро с особым тщанием делает укладку. Мама проводит перед зеркалом минимум час в день. Умащается лосьонами и притираниями по пятьдесят фунтов за флакончик. Красит веки тональным кремом, чтобы они были того же цвета, что и кожа: такое ощущение, будто их вообще нет. Старается выглядеть естественно и высмеивает женщин, предпочитающих «ненатуральную» красоту. Гордится своей миниатюрной фигурой и тем, что ей иногда приходится покупать наряды в детских магазинах. Мама вечно трясется над внешним видом, но даже Фредди понятно, что на самом деле она не разбирается ни в одежде, ни в макияже.
Она надевает туфли, совершенно не подходящие к джинсам, а потом останавливается поболтать с какой-нибудь женщиной – у школы, в центре боевых искусств, в магазине для рукодельниц, – и вскоре тщательно наведенный лоск покрывается трещинами: мама начинает придирчиво разглядывать собеседницу, ее обувь, кожу и ногти, оценивая внешний вид и манеру одеваться. После этого неподходящие туфли заменяются ультрамодными кроссовками, с ногтей снимается ярко-алый лак, на смену обтягивающей безрукавке приходит свободная парка. Однако кроссовки все равно будут не те. Мама вечно немного недотягивает. Потом они переезжают в другой город с другими правилами, и ей снова приходится подстраиваться под местные порядки.