— Назовите ваше полное имя? — в сотый раз звучал обычный на первый взгляд вопрос.
Женщина всхлипывала и прятала лицо.
Иван ударил кулаком по столу, она прекратила хныкать.
— Вы Ткачева Евгения Алексеевна? — задал наводящий вопрос Константин, резкость Ивана ему не нравилась, как впрочем и сам Иван.
— Наверное, — неуверенно ответила женщина.
— Что значит «наверное»? Отвечайте четко: да или нет? — строго спросил Иван.
Константин подумывал: не удалить ли его из допросной. Но знал, что это приведет к очередному конфликту. «В конце концов, — подумал Костя, — кто-то должен уступить. Иначе, снова провал»
— Дда.
— В каких отношениях вы состояли с Комиссаровым?
Женщина удивленно уставилась на Ивана, глаза ее бегали от одного лица к другому. Неожиданно в допросную вбежал Кирилл.
— Это как понимать? — возмущался следователь. — Вы зачем упекли Павла в «дурдом»? Что вы себе позволяете?
— Это ты что себе позволяешь? — вскипел Иван. — Твоя работа окончена, убирайся домой!
Костя вскочил, стал между ними, женщина нагнулась ближе к столу.
— Стоп! — крикнул Константин. — Вышли оба, я продолжу допрос.
Кирилл покинул допросную первым. Ваня прошел мимо него, не сказав ни слова.
— Итак, Евгения, давайте по порядку? Как вы оказались в этом поселке?
— Не помню.
Константин смотрел на изможденную, напуганную женщину, готовую расплакаться в любую секунду, она не знала куда деть себя, то закрывала лицо руками, то без конца теребила пуговицу, пока не оторвала. Агент налил ей воды.
— Вы курите?
Она незаметно кивнула, Костя вышел в коридор и взял сигарету у дежурного. Трясущимися слабыми руками она взяла сигарету и затянулась, слегка закашлялась, Костя придвинул стакан. Сделав глоток, женщина наконец-то заговорила:
— Как меня зовут плохо помню. То ли, Катя, нет, не Катя. Что-то крутится в голове. Помню только, что жила я на вокзале. Иногда мне кажется, что я росла в хорошей семье, а может мне это приснилось. Как тень пронесётся перед глазами и всё, провал — ничего не помню.
В допросную вошел Иван с горячим кофе в руке. Он сел рядом, Костя недовольно косился на него, тот не обращал внимания. Константин боялся, что женщина снова замкнется в себе, но, на удивление, она продолжила свой рассказ:
— Я пила очень много, всякую дрянь, чтобы сдохнуть поскорее. Может из-за этого у меня провалы в памяти. Не знаю. В последний раз меня мутило сильно, резко вырубило. Потом почувствовала, как кто-то трясет меня и кричит: «Женя, Женя, ты слышишь?». Открываю глаза — какой-то парень, нормальный. Заставил пить много воды. Меня вывернуло наизнанку, рвало и рвало, ни конца, ни края не видно. Сил больше не было, а он мне всё воду сует.
Она сделала паузу и крепко затянулась.
— Женей меня называет. Кто такая Женя, понятия не имею. Говорит, давай, приди в себя. Ничего, выжила. И я сказала ему: «да, я Женя». Он взял меня на руки и унёс. А вы приехали, связали его и увезли. Так что, теперь вы рассказывайте всё по порядку? Что вам нужно от меня?
Совещания
— Я против, — выступал с речью Константин на совещании в кабинете Владимира Леонидовича, — если хотите знать мое мнение. Эта женщина абсолютно никакого отношения не имеет к делу Комиссарова.
— Могу я сказать? — поддался вперед Иван, полковник согласно кивнул. — Я считаю, что целесообразно использовать эту женщину в качестве ложной цели для Комиссарова. Во-первых, она не помнит своего настоящего имени; во-вторых, она имеет внешнее сходство с Ткачевой.
Геннадий Павлович потирал ухо раздумывая, Владимир Леонидович был совершенно солидарен с Иваном:
— Да, такой шанс упускать нельзя.
— Но эта женщина не Ткачева. Как только Комиссаров увидит ее, тут же поймет.
— Мы можем ее и не показывать, — оспорил довод полковник, — разместим статью в интернете, отправим новость всем ее знакомым. Слух долетит до Комиссарова, как известно «земля слухами полнится».
— А как же мать Ткачевой?
Иван шумно выдохнул и смерил Константина презрительным взглядом.
— Мы ее попросим о сотрудничестве. Да, Геннадий Павлович? — полковник попытался расшевелить отстраненного подполковника.
— Конечно, в этом деле возможен удачный исход, — наконец заговорил Геннадий Павлович. — Но существует одно веское «но». Эта женщина не Ткачева. — Он повернулся к полковнику и спросил: — Могу я озвучить нашу страшную догадку?