— Я виноват перед вами. Вы меня извините.
Кирилл сжал подбородок и ждал разъяснений, он все еще не верил.
— Я правда узнал ее, там на фото. Доктор сказал, что это вы разместили этот пост. Вы мне можете не верить. Но я точно видел эту девушку. Это было поразительно.
Кирилл посматривал скептически.
— Ох, как сложно это объяснить. Я смотрел на изображение, а сам будто видел ее, вот как вас сейчас. Это был знак. По крайней мере, мне так казалось. И я бросил всё, поехал за ней. Не мог больше ни о чем думать. Вы можете мне не верить, но я точно знал эту девушку откуда-то. Может из прошлой жизни.
— Еще скажите, что она вам приснилась, — саркастично заметил Кирилл.
Павел виновато улыбнулся и продолжил:
— Я виноват перед вами, моё воображение заставило меня поверить в то, что я был тем самым Дружининым Павлом. Я заставил вас тоже в это поверить. Вы могли погибнуть из-за меня. Извините.
Вдруг следователь кое-что припомнил.
— Скажите, а за кем мы гонялись по городу? Вы ведь не видели в машине Комиссарова?
— Нет. Мы преследовали мои видения. Не знаю, кто был в той «десятке», поехал за ними, запомнил, где оставили машину. И ключа никакого не было, но я специально вас обманул.
Кирилл не знал, что сказать. Он лишь кивал головой и вспоминал весь цирк с погонями, устроенными Павлом. Как оказалось — всё это были галлюцинации.
— Потом, вы ведь тоже были уверены, что она у него. А мы могли ее найти.
«Если бы ты не приперся со своим больным воображением, я бы не подался в город, возможно, искал бы ее лучше в чертовом болоте», — хотел сказать Кирилл, но сдержался.
— Женщину я подобрал на вокзале. Не знаю, кто она. Не знаю, зачем подыгрывала мне. Вообще, про нее ничего не знаю. Это было от отчаяния. После ваших последних слов в том сарае, я совсем перестал понимать, что делаю. Мне так до нельзя сильно хотелось отыскать эту девушку…
— Почему вы не называете ее по имени? — раздраженно спросил Кирилл.
На что Павел в ответ помрачнел и произнес задумчиво:
— Имя ничего не значит. Так не должно было закончиться. Я должен был ее отыскать.
Вдруг он поднял свои полные страданий и отчаяния глаза и посмотрел прямо в душу.
— Мы должны были ее отыскать.
Савельев проглотил образовавшийся ком, он молчал и ненавидел себя за слабость. Его собеседник спокойно продолжил:
— А той женщине с вокзала передайте мои извинения, если увидите ее.
— А вы сами не хотите ее увидеть?
— Наверное, нет. Что мне ей сказать? Не хочу.
— Почему? Вы казались такой замечательной парой, — открыто язвил Кирилл.
Ему больше не было жаль Павла. Он и его тоже ненавидел.
— Вы ее найдите и передайте мои извинения. Хорошо?
— Нет, хватит с меня, я не стану больше никого искать, — сказал Кирилл и поднялся. — Прощайте.
Он вышел из палаты, Карпушин окликнул его в коридоре.
— Ну что он вам сказал?
— Извинился.
— Вы довольны?
Кирилл уставился на психиатра и возмущенно ответил:
— Нет, я просто счастлив!
— Не верите в его выздоровление?
— Вы знаете, мне уже все равно. История закончена.
— Ну и слава Богу! Дужникова еще месяц понаблюдаем, если никаких подозрений не возникнет, выпишем. Ему давно надо было опекуна назначить и дать вторую группу инвалидности. Пусть лучше дома сидит, в целях, так сказать безопасности.
Кирилл вспылил:
— А вас не смущает, что и сидя дома он может прочитать какую-нибудь книгу или сообщение, и снова возомнит себя героем?
— А что же вы предлагаете? Упечь его навсегда в больницу? Я считаю это варварство, представьте, что я вас сейчас не выпущу и стану удерживать насильно. Вот так же и Павел, он вполне здоров, ему не место среди душевнобольных и буйнопомешанных. Вы со мной не согласны?
— Знаете доктор, мне этот Дужников был более симпатичен, когда был нездоров. Теперь он равнодушен к судьбе спасенной им женщины. Она так держалась за него. А он просит передать ей извинения и боится встречи.
Психиатр ухмыльнулся и постарался объяснить поведение больного:
— Конечно, она ему не интересна. Это ведь не та женщина, которую он искал. Теперь Павел это понял и принял реальность.
Савельев лишь покривил лицом. Ему до принятия еще далековато.
— Ну что же, Кирилл, ваша история закончилась, — прощаясь, подвел итог доктор. — Вы не расстраивайтесь, все истории в большинстве случаев заканчиваются банально. Я иногда даже склонен думать, что сложность психических процессов человека — преувеличена, на деле же всё выглядит куда более примитивно. Мы примитивны, Кирилл, а путает нас наше воображение. Но итог одни: все истории рано или поздно заканчиваются. Мы пытаемся всего лишь выжить. Не вините Павла, его, как и вас, обмануло воображение, вы ведь сами себе создали иллюзию и следовали за ней. А Павел ее не просто создал, он ей жил.