— Идём, — сказала я ему, взяв под руку.
Он окинул соперника презрительным взглядом и увел меня в номер. Долго молчал, ничего не спрашивая. Я боялась встретиться с ним взглядом.
— Кто он? — наконец-то спросил Валера.
— Просто знакомый.
Терпеть не могла, когда он молча смотрел на меня, будто просвечивал насквозь рентгеном и читал мои мысли.
Я начинала врать и заикаться. Выдавала всё, что в голову взбредет. Придумала историю про девушку итальянку, невесту Паши, необычное знакомство.
— Итальянка, это хорошо, — словно сам себе сказал Валера.
— Мы просто друзья...
— И ты любишь только меня, — тихо продолжал издеваться мой жених.
Я молчала. Он настойчиво требовал ответ.
— Ты любишь меня?
Валера ни разу не спрашивал об этом, и сам в любви не признавался.
— Конечно, — тихо ответила ему, опустив глаза в пол.
Он поглаживая волосы, медленно перешел к шее массируя, и в конце до боли сдавил ниже затылка.
Наклонившись ко мне ближе, тихо зашептал:
— Еще раз с ним увижу, переломаю ноги.
Последние страницы
29 ноября
Все могло быть по-другому. Я могла стать счастливой, прожить долгую и прекрасную жизнь с любимым человеком, родить ему детей, печь пироги по воскресеньям, ходить с ним просто так, держась за ручки.
Самое печальное, что я сама во всём виновата.
Наш отдых подходил к концу, Валера больше не покидал меня ни на минуту.
Роман окончен, не успев начаться. Мне хотелось увидеть Пашу в последний раз, напоследок.
Я тайно мечтала сбежать с ним на край света. Влетел бы он в наш номер, отсек Валере голову, вбил в грудь осиновый кол и забрал бы меня в свой замок.
В тот день в отеле проходил ежегодный съезд красавиц, такой себе местный конкурс красоты, и Валеру пригласили в жюри.
Я сидела во втором ряду, наблюдала за происходящим на сцене, как вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Смотрела по сторонам, искала глазами Пашу, пока не пришло сообщение: «Я в первом ряду, ты не туда смотришь». Да, это был он. Мы улыбнулись друг другу. Потом Паша написал: «Жду тебя на улице». Затем медленно поднялся и прошел мимо, я, подождав несколько секунд, пошла за ним следом.
Он смотрел на меня так, словно мы тысячу лет не виделись. Молча взял меня за руку и повел за собой к маленькой беседке в глубине небольшого сада, где можно было укрыться от ненужных взглядов. Там, не произнося ни слова, наконец-то, Павел поцеловал меня. Земля уходила из под ног, но он держал крепко.
На землю нас вернул раздавшийся телефонный звонок. Я знала — это Валера. Прижав ладонь к Пашиным губам, ответила. Валера был немногословен, коротко и ясно дал понять: немедленно вернись.
Паша убрал мою ладонь со своих губ и тихо попросил:
— Останься.
— Я не могу, прости, — взволнованная, раскрасневшаяся от нахлынувших чувств, вылетела из беседки.
Хотела с разбегу удариться головой о стену, чтобы выбить из себя всю дурь.
Он догнал меня и удерживая за руку сказал:
— Это невыносимо. Я думаю о тебе всё время, хочу тебя, а ты каждый раз сбегаешь. Просто скажи — есть ли надежда?
Я не успела ответить вечное «не знаю»: на встречу шёл Валера.
Мы сконфуженно стояли молча.
— Павел, добрый вечер! Смотрю, мою невесту к вам так и тянет. Не пора ли нам познакомиться поближе? Как насчёт, поехать в горы завтра?
— Это отличная идея, с удовольствием приму ваше приглашение, — сдержанно ответил Паша, не сводя с меня глаз.
Я догадывалась, что таит в себе холодная любезность Валерия, но остановить неизбежное была не в силах.
Обрыв
По началу, всё было хорошо, мы должны были группой из пяти человек подняться по горной дороге, с нами был инструктор, он предупредил не отставать от него, некоторые места могут быть опасны, можно упасть с обрыва и разбиться насмерть.
Мы вышли на узкую тропу, и надо было идти только по одному. Всю дорогу Валера будто нарочно мешкался, то у него шнурок развязался, то надо сделать фото обязательно сейчас, когда остальные члены группы ушли далеко вперёд. Он давал камеру Паше, просил сделать снимок на память, с горячо любимой невестой, потом просил несколько раз переснять потому что, я не улыбалась.
Инструктор кричал нам поторопиться, но Валера игнорировал его просьбы.
— Пусть идет, — говорил он, — мы здесь точно не заблудимся, дорога одна и ведет все время вверх.