— Ты морочишь нам голову, вместо того, чтобы чётко и понятно объяснить, где Женя! — закричал Павел.
— Прошу заметить, что в данной ситуации, ваши жизни полностью зависят от меня, поэтому лучше вам ответить.
Павел абсолютно не хотел признавать превосходство Комиссарова, он развалился на диване и с вызовом послал его.
— Хотя бы раз повел себя, как настоящий мужик! — продолжал провоцировать его Дружинин. — Прячешься за спинами! Ты сам себе не противен?
Лицо Комиссарова не выражало никаких эмоций, лишь глаза вспыхнули на мгновенье от гнева, я начал переживать за Павла, он сейчас договорится.
— Дружинин, закрой рот! — сказал ему.
— Нет-нет, пусть продолжает! — неожиданно произнёс Комиссаров.
И Павел продолжил, наклонившись корпусом вперёд и не сводя глаз с него.
— Вся твоя жизнь, по любому, сплошное дерьмо, потому что, ты сам дерьмо.
— Надо же! — периодически вставлял Комиссаров.
— Мы знакомы всего лишь ничего, но этого достаточно, чтобы захотелось прибить тебя, как навозную муху.
— Навозную муху? Любопытно, а где мы познакомились?
— Ты получишь по заслугам, за все ответишь, подонок!
— Значит, это есть тот самый Павел. Но зачем? — сам себе задавал странные вопросы Комиссаров.
Паша еле сдерживался, чтобы не ударить его, он до побеления сжимал кулаки.
— Валерий Игоревич, может прекратите балаган! Где ваша невеста? — спросил я.
Он обратил на меня внимание, и хитро прищурив глаза, сказал:
— Конечно, Кирилл Максимович! Конечно, я прекращу балаган, но прежде прекратите вы.
— Хорошо, без шуток!
Павел недовольно кивал головой и шептал ругательства.
— Да, пожалуйста, без шуток. Рассказывайте, кто это придумал?
— Да что придумал? — я начинал раздражаться.
— Весь этот фокус-покус! — закричал он в ответ. — Вы меня за идиота принимаете? Вы все сговорились, свести меня с ума! Кто этот парень рядом с вами? Зачем он здесь? Слушайте, Кирилл, а может вы пешка в игре, и вас также ввели в заблуждение?
— Не верь ему, — испугался Паша, — он пудрит тебе мозги!
— Но это невозможно, — начал я и не смог закончить.
— Кирилл, ты не видишь, что он издевается?
— Вы врете, — сказал я Комиссарову. — Вы специально пытаетесь меня запутать!
Он кивал головой и скорбно сжимал губы.
— Ну, я так и думал, угу, — повторял он.
— Вы сумасшедший! Вы удерживаете против воли невесту, а теперь еще и сотрудника полиции! Вам это с рук не сойдет!
— Думаю, что нет, — немного подумав, ответил он.
— Пока у вас есть возможность, сознайтесь!
— В чем? В том что я ее похитил и удерживаю против воли? Хорошо. Я признаюсь, что дальше?
— Говорите, где она?
— Ее здесь нет!
Я выбился из сил. Я в сумасшедшем доме.
— Вы знаете, кто мой отец? — попытался я использовать «припрятанный козырь в рукаве».
— Кирилл Максимович, конечно, знаю. Я выяснил это еще после первой нашей встречи. Ныне ваш папа на заслуженном отдыхе, живёт на даче, разводит кроликов, дышит свежим воздухом и мечтает порыбачить на Байкале. Единственное сожаление Максима Геннадьевича — это его единственный сын, сгубивший карьеру, покинувший семью, сведший на смарку все потраченные ранее на него усилия и теперь прозябающий в глухой провинции. Вам привет от папы!
У меня не было слов, он знал обо мне всё, больно ранил, правдиво описав в одном предложении всю мою жизнь. Я был оглушен, изумлен и испуган. Передо мной был человек, который оказался хитрее и умнее, пока я медленно, шаг за шагом подбирался к нему, он изучил всю мою биографию и познакомился с моей семьёй. Я мог только надеяться, что в его действиях не было злого умысла и моей семье ничто не угрожает.
— Вы виделись с моим отцом? — спросил я неуверенно.
Комиссаров хитро улыбнулся, мой вопрос проигнорировал.
— Засиделись мы с вами, ночь на дворе! — заметил он, явно наслаждаясь происходящим.
Действительно, энергетический вампир, высасывающий по миллиметру жизненную энергию, смакуя при этом и растягивая удовольствие. Я уверен, в детстве он был одним из тех детей-садистов, которые отрывали мухам лапки и наблюдали за их мучением. Потом он вырос и мухи стали ему неинтересны, он перешёл на добычу покрупнее.
— Я вас заставлю пожалеть! Вы все до единого умоетесь кровавыми слезами! Не хотите по-хорошему? — вновь пришел он в себя.
Мне стало как-то жутковато под его пристальным взглядом сумасшедшего.