Валерий встретил меня сдержанно, больше того — как-то холодно и равнодушно. Затем познакомил со своими друзьями, и мы начали общение. Беседа протекала непринужденно, пока подруга Валеры не спросила чем мы занимаемся, кем работаем. Рита опять начала врать, та расспрашивала подробней и подробней. И Рита поплыла, утонула в собственной лжи. Мне стало до ужаса неловко. Надо было остановить ее, они с Димой портили весь вечер. К тому же он напился и нес всякую дичь. Рите ничего не оставалось, как забрать его пока не поздно и увезти домой. Я с облегчением вздохнула, когда они уехали. Почему я осталась? — Не знаю.
Зазвучала красивая мелодия и Валерий пригласил меня на танец. Близко подошел, взял за руку, проникновенно смотрел в глаза. Я начинала смущаться, пыталась отстраниться, он нагло рушил личные границы, а моё смущение его лишь забавляло.
Песня закончилась, мы вернулись за столик, никого кроме нас, мы вдвоем, его друзья тоже оставили ресторан, посчитав сегодняшний вечер скучным. Я совершенно не знала как себя вести.
Мне не нужен был этот мужчина, не привлекали его богатства, сама не знала зачем сижу в этом пафосном ресторане, где любят бросать пыль в глаза, а больше ничего. И я сказала правду о себе, что я никто, самая обычная приезжая из глубинки.
Он ничего не ответил на это, молча вызвал мне такси, я была уверена — на этом закончится, а дома поняла, что струсила.
Рита откровенно называла меня дурой.
Я знала, что я дура. Волшебное платье было снято, и снова здравствуй Золушка в лохмотьях, ни свет ни заря вставай, иди на унылую работу в ненавистный гипермаркет. Молодец!
«Хватит», — сказала я сама себе, надо принимать реальность, такой какая есть. Я ему не ровня — слишком обычная, да и он мне тоже — слишком самоуверенный.
Дневник пропавшей. Продолжение
На второй день нежданно-негаданно случилось кое-что из ряда вон — Валерий написал. Спросил в котором часу заканчиваю работу, и где находится гипермаркет. Не хотелось чтобы он видел меня в ужасной униформе, уставшей и замученной. Поэтому не сказала ничего конкретного.
Рабочий день подходил к концу, я занималась выкладкой товара, согнувшись в три погибели, даже не знаю, как он меня узнал. Сначала увидела дорогую красивую обувь, медленно подняла голову, Валерий склонился надо мной.
— Женя? — уточнил он.
Не удивительно, что сомневался — я ли это, в этой форме все одинаковые и некрасивые.
Я поднялась, одернула свою огромную рубашку и промямлила «привет». И не могла понять, он врет или действительно, это случайность и черти занесли его сюда.
Да, вот это совпадение!
Некуда было деться, пришлось согласиться на свидание.
Мы приехали к набережной, катались по реке, любуясь вечерним городом. Не помню о чем мы тогда говорили, это было не важно.
Он всё пытался меня поцеловать, легонько прикоснулся к подбородку, тянул мое лицо к себе, заглядывал в глаза.
— Ты знаешь, — говорил Валерий, — у тебя невероятно красивые глаза.
Я отвернулась, терялась в его присутствии.
— Серьезно, — продолжал он, — мне раньше было не понять, как в глазах можно утонуть, теперь понимаю.
Я просила прекратить меня смущать. Он довольно засмеялся.
— Это так мило, — говорил мой кавалер. — Ты когда смущаешься, опускаешь ресницы, если я прикасаюсь к тебе — вздрагиваешь и краснеешь. Признаться, давно не встречал таких скромных девушек.
Он хотел меня поцеловать, я отвернулась, прошептав «спасибо».
Валерий не сдавался, каждый раз, приходилось уворачиваться, ощущая, как щеки горят огнем. Похоже он начинал раздражаться, хотя виду не подавал.
Мне ничего не стоит испортить вечер. Внутри меня назойливо кричал Риткин голос: «Дай ему уже! Что ты строишь из себя принцессу недотрогу?!». Нет. И что-то с ним не так, интуиция подсказывала. Или со мной что-то было не так?
Валерий пригласил провести выходные в загородном доме.
Начальница не отпускала меня, смотрела с нескрываемой злобой и презрением. Я не понимала причины, пока она не сорвалась, накричав:
— Ткачёва, чем ты зацепила такого мужика? У тебя же ни рожи, ни кожи.
Мне было неприятно это слышать.
— Иди работай! Чтобы в воскресенье уже была на смене, не выйдешь — уволю!
— Вы почаще улыбайтесь Жанна Георгиевна и на вас какой-нибудь мужчина обратит внимание, — надо было так ей ответить, наконец-то сообразила я спустя много лет.