Выбрать главу

- Ты неблагодарная сволочь. - Это скорее был комплимент, чем оскорбление. - Но я тебя прощаю. И даю тебе последний шанс. Сегодня в пятнадцать ноль-ноль я буду ждать тебя на тайной квартире, которую я сняла для наших встреч... Запомни адрес!

Адрес Родион запомнил. Намертво вбил его в память.

Потому что в этот момент он до жути хотел эту женщину. Да и как можно устоять перед соблазном, если Элона сама домогается его? И еще один момент. Боксер. Наставить ему рога - все равно что получить колоссальный заряд бодрости на многие дни вперед. И это еще не все. Он будет иметь Элону и тем самым побеждать, побеждать Боксера... Ах, как ему хочется побеждать!

***

Родион не думал, что Элона способна на такое. А вдруг это ловушка? Что, если на тайной квартире его ждет киллер?.. Он мог бы отказаться от этой встречи... А если Элона ждет его без всякого подлого умысла?..

Он не хотел показаться трусом. Но кое-какие меры предосторожности предпринял. Леньчик тщательно обследовал подъезд. Ничего подозрительного.

Элона не обманула. В уютной однокомнатной квартирке она была одна. И ждала его во всеоружии собственного великолепия.

- Мне почему-то кажется, что ты не доверяешь мне, - с едва уловимым упреком сказала она.

- Доверяй, но проверяй, - развел он руками. - А потом, ты, наверное, знаешь, что твой муж бросил мне вызов.

- Если ты насчет кинотеатра на Ленинском, то я бы могла помочь уладить эту проблему...

Родиону стало немного не по себе. Он представил, как эта ослепительная красавица будет уговаривать своего мужа. Она сядет перед ним в кресло, полы короткого халатика поднимутся высоко вверх, обнажатся ее изумительные ножки, оголится аппетитная попка. Потом она поднимется, скинет халатик, подойдет к мужу и будет тешить его, ласкать... Родион разозлился. Но вместе с тем его охватило жгучее возбуждение. Он уже не в силах был сдерживать себя.

С утробным рычанием он набросился на Элону, подхватил на руки, грубо, но не больно опустил на диван.

- Родион! - задыхаясь от восторга, засмеялась она.

Он закрыл ей рот затяжным поцелуем. У него не хватило терпения, чтобы раздеться. Да и необязательно это. Достаточно снять брюки. Элона помогла ему. Полы ее сексуального халатика распахнулись сами по себе. Под ними ничего. Только нежная податливая плоть...

Сказать, что они занимались сексом, - значит не сказать ничего. Это была самая настоящая оргия. Ни он, ни она не могли насытиться. Он брал ее на диване, валялся с ней на полу, клал на стол, ставил в кресло. Она ушла от него. Но он достал ее в ванной, они вместе встали под душ. Их тела сотрясались под шум воды и взрывные страстные стоны...

Остановиться они смогли, когда за окнами уже было темно. Не в силах пошевелиться, они лежали на диване.

- Ты не человек, ты зверь, - сказала она.

Откуда-то у нее появились силы. Она перевернулась, легла на живот. Красивые эластичные грудки удобно разместились на его груди.

- Зверь, - кивнул он. - Не очень ласковый. Не очень нежный. Но твой...

- Уже поздно. Мне пора.

- Что ты скажешь Вениамину?

- Что-нибудь придумаю.

- Когда мы снова встретимся?

- Ты этого хочешь?

- Спрашиваешь.

- Давай послезавтра.

- А почему не завтра?

- Потому что завтра у тебя встреча с Вениамином.

- Одно другому не мешает.

- Как знать, как знать... Я для Вениамина не только жена, но и друг. Я его доверенное лицо. Так что после разговора с тобой он будет говорить со мной.

- А до разговора?

- Мы уже говорили.

- И как настроен Вениамин?

- Решительно... Ты, Родион, молодец. Широко развернул дело, Вениамина опережаешь. Если тебя не остановить, все под себя возьмешь...

- Значит, вы хотите меня остановить.

- Не мы, а Вениамин... Я-то как раз тебя останавливать не хочу. И ему мешаю. Ты должен быть сильней Вениамина... Хотя бы для того, чтобы он не убил меня, если вдруг узнает о нашей близости.

- Ты думаешь ослабить мужа, чтобы встречаться со мной. А не лучше ли тебе бросить меня? И дожимать на пару с Вениамином. Чтобы пустое место от меня осталось...

- Родион! - испуганно захлопала глазами Элона. - Ты хоть соображай, что говоришь! Ты думаешь, дела, которыми занимается мой муж, для меня много значат? Да если хочешь знать, я ненавижу все это. Да, ненавижу!.. Я женщина. Просто женщина. И хочу нормального человеческого счастья. Мужа холить, детей рожать, за домом следить...

Тебя дожимать. Сдурел ты, что ли?

- Ладно, не будем об этом. Ненормальный какой-то разговор...

- Ненормальный, - кивнула Элона. - Лежим с тобой голые в постели. И о каком-то бизнесе говорим. Будто больше нечем заняться...

Ее язык коснулся его груди, закружил на одном месте, сначала медленно, затем все быстрей стал опускаться все ниже, ниже... Родион закрыл глаза и тихонько застонал от удовольствия...

***

Боксер выглядел подавленным. Смотрел куда-то мимо Родиона и думал о чем-то своем. А вдруг он догадывается о похождениях супруги? Шутка ли, они вчера с Элоной расстались в одиннадцатом часу вечера. Это слишком поздно даже для такой деловой женщины, как она.

- Ты зачем волну насчет кинотеатра поднимаешь? - жестко спросил Родион:

- Это моя территория, мой бизнес.

Чем ты недоволен?

- Не нравится мне все это. Слишком ты шустрый...

- Далеко пойду, да? Далеко, если ты меня не остановишь, так?.. Слушай, я не пойму, ты что, на войну нарываешься? Будет тебе война! За мной не заржавеет.

- Не нравишься ты мне.

В голосе Боксера полно недовольства. Но не просматривается в нем крепкого внутреннего стержня. Неуверенно звучат его слова. Будто сгнила его бойцовская натура. Как же он в таком состоянии воевать будет?.. Не Боксер он, а самый настоящий Веник...

- Я тебе не девка, чтобы нравиться, - парировал Родион. - Ты мне тоже не нравишься, я же молчу... Между прочим, ты тоже не спишь, тоже укрепляешься.

- Это мои проблемы.

- Никто не спорит... Короче, твои проблемы - это твои проблемы. Мои проблемы - мои... Кинотеатр остается за мной, это однозначно. И если ты рыпнешься, я тебя урою!

- Это всего лишь повод для объявления войны? - с гнилым сарказмом спросил Веник. - Знаю, ты завалить меня хочешь. Чтобы Элону забрать.

- Эй, что за базар? - гневно возмутился Родион. - Я думал, ты мужик, а ты тряпка... Короче, я тебе сказал: перейдешь мне еще раз дорогу, быть войне.