Второй крепыш был без оружия. Или у него вообще не было ствола, или он просто поленился достать его... Он очумело смотрел на Родиона. Не мог понять, как какой-то несчастный алкаш смог так лихо застрелить его напарника. И как вообще у него оказался пистолет...
- Что, не врубаешь? - распрямляясь во весь рост, спросил Родион.
- А-а... Так вы все-таки... Значит, все так и есть... Надо же, а мы думали...
- Что ты там лопочешь? Что вы думали?
- Все-таки сболтнула девка... Вы из ментовки?
- НКВД, отдел по борьбе с бандитизмом...
- Не понял...
- Таких уродов, как ты, ставлю к стенке без суда и следствия. Теперь понял?
- Теперь понял.
- Это хорошо, что ты понял, Аркаша...
- Я не Аркаша...
- Кому ты впариваешь? Знаю я тебя, урода...
Родион ничего не знал. Просто брал на пушку.
- Да нет, Аркаша сейчас дома...
- Знаю я, где его дом, можешь не говорить... Хотя нет, скажи. А я узнаю, врешь ты или нет. Если врешь, я тебя кончу прямо на месте...
- Осенняя улица, дом пятнадцать, квартира сорок четыре...
Где-то вдалеке взвыла ментовская сирена. Все правильно. Выстрелы были слышны на всю округу. Кто-то из сознательных граждан набрал "02". И вот он, результат.
Надо рвать когти. Но Родион не двигался с места.
- Врешь...
- Не вру!!! - как резаный заорал парень.
И неожиданно бросился на Родиона. Только как-то неудачно он это сделал. Грудью лег на пистолет. Как Матросов на пулемет. И так же геройски погиб. Родион застрелил его в упор. Пуля вошла в сердце.
Вот сейчас точно пора делать ноги. Но Родион снова превозмог себя. Полой рубахи быстро стер отпечатки пальцев с пистолета. Вложил его в руку последнего покойника.
И со всего ходу ринулся в кусты. Тропинка круто уходила вниз к реке. Родион летел по ней сломя голову...
Теперь у него не было оружия. Зато, получалось, второй крепыш покончил жизнь самоубийством. Сначала грохнул убийцу. И, не в силах пережить столь тяжкий грех, наложил на себя руки. Менты с удовольствием примут эту версию.
Лишь бы не напрягаться с расследованием...
А вот как отреагирует на это Боксер?.. У Родиона уже не было никаких сомнений на счет его причастности к недавним убийствам. Он даже не жалел, что не успел спросить крепыша, на кого он работает. И без того все ясно...
Хотя нет. Все-таки надо спросить. У самого Аркадия.
Ведь Родион знал его адрес...
Глава 7
Улица Осенняя, дом пятнадцать. Квартира сорок четыре во втором подъезде. Третий этаж, вторая дверь направо.
Родион сидел на грязном полу дворовой беседки и наблюдал за окнами этой квартиры. В них горел свет. А время позднее.
Половина второго ночи.
Он наблюдал. Потому что ни на что большее не был способен. У него не было тарана, чтобы прошибить бронированную дверь.
Наверняка тайная "бригада" Боксера уже извещена об убийстве двух бойцов. И о неизвестном, который пытается проникнуть в тайну за семью печатями. Бойцы-киллеры настороже. И поэтому без взлома в квартиру к Аркаше не проникнешь... А проникнуть надо. Родиону очень хотелось поговорить с этим уродом... Но ведь его можно будет взять утром. Если он будет без охраны. Если при нем охрана - дело труба. С одним телохраном Родион справится голыми руками. А против двух вооруженных бойцов ему без пистолета делать нечего...
Родион наблюдал. И соображал, как лучше всего взять Аркашу... А Боксер, похоже, думал, как взять его самого.
И мысли этого оборотня работали в правильном направлении.
Машина ворвалась во двор на полном ходу, застала Родиона врасплох. Из нее выбрались люди. Он не видел их, но слышал их голоса.
- Вон беседка, глянь там, - распорядился кто-то.
Вот это точно конец. И пистолета нет... Механизм самосохранения включил заячий инстинкт. Родион выскочил из беседки, в два прыжка преодолел расстояние до сетчатого забора. Каким-то чудом перемахнул через него.
А вслед ему неслось:
- Вот он, урод! Держи его!..
Родион со всех ног бежал к зданию детского садика. Вот кирпичная беседка. Под ее прикрытием можно удирать дальше.
Но, увы, вдогонку ему неслась не только ругань. Громыхнули выстрелы. Один, второй, третий... Бок обожгло.
Пуля задела, догадался Родион. Пустяк, решил он. И продолжил свой заячий бег.
За беседкой он увидел забор. Такой же, из сетчатых секций. За ним кусты. Хорошо бы в них затеряться. Родион собрал силы в кулак, на полной скорости преодолел расстояние до забора, перемахнул через него. Когда он опустился на землю, страшно закружилась голова. От слабости подкосились ноги. Но нельзя останавливаться. Ни в коем случае нельзя. Преследователи не остановятся, пока не возьмут его...
Кровь из раны хлестала фонтаном. Он зажимал рану рукой, но это не помогало. Он терял кровь. И продолжал убегать.
Дыхание сбилось, ноги не держали, перед глазами расходились радужные круги. Но он все бежал. Бежал, не разбирая дороги. Бежал, потому что остановка означала смерть...
Оврагом добрался до какой-то речушки, перешел ее, двинулся в гущу соснового бора. Не было сил и времени оглянуться назад. Но он слышал, как бегут за ним убийцы.
Даже слышал их натужное дыхание. Они стремительно нагоняли его.
Но он все же бежал. Бежал, несмотря ни на что. Остановился, когда силы совсем оставили его. А преследователи совсем близко. Родион обреченно повалился на землю, перевернулся на спину. И с ненавистью загнанного зверя посмотрел на врага... Но что это? Перед ним никого. Ни единой живой души. И тишина. Только ветер шумно гуляет по кронам деревьев... Значит, он все-таки оторвался от преследования...
А кровь продолжала покидать его. Если так пойдет дальше, она совсем вытечет из него, и тогда кранты...
Кровь надо остановить. Но на это нужны силы и время.
Родион чувствовал, что теряет сознание. Последние силы оставляли его, мозги выворачивало наизнанку, из глубины желудка поднимался тошнотворный ком. И все же он превозмог себя. Сорвал с себя куртку, снял рубаху, майку. Грязными пальцами нащупал рану. Пуля прошла навылет. Жизненно важных органов, похоже, не затронула. Рана несмертельная. Если из организма не вышел тот литр крови, который не может восстановиться самостоятельно... Он сложил майку вчетверо, наложил ее на рану. Рубашка послужила в качестве бинта. Он крепко, как мог, завязал ее на узел. С трудом натянул на себя куртку, чтобы не замерзнуть. На этом силы иссякли, сознание стремительно проваливалось в пучину небытия...