— Уборная?
Он усмехнулся, смотря на неё, и подозвал ближе.
— Любое место за юртой.
Мехтаб ошеломленно посмотрела на мужчину, не веря своим ушам.
— Что это за покои, в которых нет уборной?
— А вот, — улыбался он, притягивая жену и даря поцелуй.
На этот раз её ладони коснулись лица мужчины, она отвечала не только губами, она ласкала его, чувствуя, как внутри снова поднимается волна желания. Наслаждение, подаренное мужчиной прошлой ночью, было настолько сильным и волшебным, что ей хотелось повторить. Изучить его тело, увидеть, как оно отзывается на её прикосновения, как горят его глаза в ночи. Пустыня подождёт. Вот же она — за пологом шатра.
Сейчас у Мехтаб не так много времени, и она, помнившая лишь лишения, нужду, необходимость выбора, который не всегда нравился, понимала: надо ловить каждую возможность быть счастливой. И, если сейчас с этим мужчиной её сердце бьётся сильнее, а кровь бежит по венам стремительно, так тому и быть. Она не упустит момент, запечатает его в воспоминания, чтобы потом вызывать в памяти самые счастливые минуты её жизни.
Стас подхватил жену на руки и переместил на кровать. Мехтаб не с чем было сравнивать, но, слушая истории других женщин, она знала, каким грубым бывает партнёр. Ещё там, в Аланской империи, девушка съёживалась внутри, представляя, что ждёт её, когда она возляжет на ложе с мужчиной, и от того страх, сжимавший внутренности, делал её робкой и боязливой. Она должна была ублажать. Но сейчас всё было иначе. Принимая ласки названного мужа, понимала: именно он доставляет ей удовольствие, умело используя свои руки, язык и тело.
Изучая его движения, она переняла манеры, оказываясь сверху. Пришло его время, и Мехтаб сделает всё, чтобы он остался доволен. В этом и есть её предназначение, как женщины.
Уже второе утро Мехтаб просыпалась счастливой. Она лежала, смотря на спящего мужчину, пытаясь запомнить каждую его чёрточку, потому что скоро им придётся расстаться. Грудь снова кольнула грусть, и в этот момент Стас открыл глаза.
— Привет, — растянул улыбку, проводя пальцами её по руке. — Готова слушать песню песков?
Они быстро перекусили и отправились покорять бархан. С виду это казалось простым. Но чем дальше шли, чем выше поднималось солнце, тем тяжелее было ступать по сыпучему песку. Ноги проваливались с каждым шагом. Мехтаб сняла сандалии, чувствуя стопами горячее тело пустыни, и, оставив обувь здесь, продолжила путь. Стас был рядом. Он нёс рюкзак с питьевой водой и обливался потом. Кроссовки снимать не стал, оттого ступал медленнее.
Вершина казалась близкой и одновременно далёкой. Ни единого облачка на небе, лишь солнце, не сдерживающее себя. Когда идти стало больно, потому что песок накалился сильнее, Мехтаб ныряла стопами глубже, туда, где было терпимо. Обернувшись, пожалела об оставленных сандалиях, но возвращаться было далеко.
— Нам осталось чуть-чуть, — протянул Стас Мехтаб бутылку с водой, и она сделала несколько глотков. — Устала?
Мехтаб неуверенно пожала плечами.
— Идём, — кивнул Стас.
Она смотрела на конец пути, не зная, что ждёт за чертой. Её мир? Дворец султана? Лунное кольцо? Но впереди было разочарование. Вокруг расстилался бескрайний песок, и не было ни единой подсказки, где искать кольцо. Можно просто бродить, тратя время, только Мехтаб не была уверена, что найдёт здесь то, что ищет.
— Ань! — позвал Стас, и Мехтаб повернула голову.
Он держал в руках телефон, улыбаясь.
— На память, — протянул ей механизм, и она с удивлением посмотрела на красивую блондинку, сидящую на бархане.
— Это я? — сдвинула брови, обращая к мужчине.
— Ну не я же!
Она снова обратилась к картинке, плохо различимой под палящим солнцем.
— Хорошая фотография, — принял Стас назад телефон, и Мехтаб поняла, что он говорит о картинке. — А теперь, мадам, — сел на песок, — повторяй за мной.
Мужчина, помогая себе ногами, пытался скатиться по песку вниз.
— Слышишь? — обернулся, и на его лице светилось счастье. Мехтаб различила какие-то звуки, но понять, что это такое, не могла. — Давай, пробуй.
Она ещё раз посмотрела на белый песок позади и вздохнула. Но Стас всё ещё был с ней. Она видела, как он дурачится, спускаясь, и поняла, как повезло той, кому принадлежит тело, в которое заключили Мехтаб.