— Ты показываешь заднюю часть кота, если что, — уточнил Стас.
— Он, — поменяла руку девушка.
— Хоть что-то полезное от твоего земноводного, а не просто устраивать погром в квартире и перемещаться.
— Дружочек, помоги разобраться со всем, — попросила она хамелеона, будто он мог понимать хоть что-то. Но попробовать стоило.
— Слушай, — Стас достал вибрирующий телефон. — Бежать надо, я просил набрать, если начальник искать станет. Рад, что ты нашла кнопку включения своего волшебного помощника. Позвонишь, как закончишь, я тебя заберу.
— Спасибо, Стас, — она улыбнулась мужчине.
— Пусть Аня вернётся, — шепнул тот коту на ухо, и вышел за дверь.
Глава 25
Чувство тревоги, смутное и необъяснимое, преследовало Майсура несколько дней. Казалось, что в этом мире, появилось что-то новое: неуловимая чужеземная энергия, которую колдун иногда ощущал.
Майсур многократно обращался к ритуальному танцу аркан, вызывая своих слуг-ифритов, чтобы обратиться к их мудрости. Но даже огненный ифрит — Салият, самый могущественный из всех, не мог дать ответа. Он лишь вздыхал, а его пламя трепетало, как отражение беспокойства Майсура.
— Что же происходит? — спрашивал колдун у звёзд, но они молчаливо сверкали в ответ.
Всё стало ясно, когда наутро Майсуру прислали мягкую полумаску, отмеченную серебряными колдовскими символами. Она была сделана из тонкого шёлка. Чёрная, как ночь, а её поверхность отражала блики, создавая игру света и тени. Это был знак — призыв от его настоящего господина, не Саттара, а другой могущественной фигуры, держащей нити судьбы империи в своих руках.
— Я так и знал, — шептал Майсур. — Что-то случилось… Неужели появилась чужеродная энергия? И господин призывает, чтобы я её нашёл?
— Ну, появилась и появилась, — вздыхал ифрит. — Снова начнётся: пойди на север иль восток и поищи…
— Прекрати, Салият. — Взяв маску, Майсур почувствовал холод на своих руках. Магия господина обжигала, и колдун не смел пренебрегать зовом. С одной стороны, эта ситуация вызвала возбуждение, но с другой стороны, чувство беспокойства стало ещё сильнее. — Разве тебе не нравится осматривать иные миры, мой друг? — Он повязал маску, скрывая лицо.
— Да-да. Нравится. — Облетев вокруг колдуна, ифрит растворился, оставляя кровавую пыль, которая поспешила осыпаться на мраморный пол.
Теперь его путь ясен. Он должен был явиться в дом Луны. Окутанный мерцающими потоками магии Салията, колдун летел через пустыню, направляясь в самый её центр, туда, где скрывался таинственный дворец.
Пески простирались до горизонта. Ветра не было, лишь палящее солнце и магические всполохи магии в небе. Когда Майсур приземлился, вокруг вспыхнуло кровавое пламя Салията. Колдун вскинул руки, и ладони окутали потоки света, которые, переплетаясь с чарами ифрита, устремились в песок.
Земля дрожала. Крупинки подпрыгивали, а из барханов вдруг вырвались острые шпили башен и устремились вверх. Песок осыпался, а свет отражался от полированных каменных поверхностей. С каждым мгновением поднимались новые стены, башни и парапеты.
Ифриты, заключённые в грозовых вихрях, вглядываясь в дальние песчаные просторы, несли службу на башнях. Огненный ифрит стоял на страже у врат: его могучая фигура и пылающие глаза были готовы отразить любую угрозу.
Перед колдуном возвышался дворец Луны.
— Чему ты радуешься, о мой повелитель? — нашёптывал ему Салият, обнаружив на лице Майсура улыбку. — Снова нам идти неизвестно куда.
— Ах, мой друг, — усмехнулся колдун. — Сердце жаждет приключений, каждый раз, когда я возвращаюсь домой.
— Пароль! — рявкнул ифрит охраняющий врата.
Майсур усмехнулся и поднял руку.
— Серебряное сияние луны в сердце песчаной бури, — ответил уверенно. — Да пусть будут благословлены Луноликим годы правления нашего властелина!
— Всё верно. — Слова эхом отразились от стен крепости. — Пусть Луноликий хранит тебя. — Ифрит уступил колдуну путь, и земля под ногами Майсура задрожала. Лунные врата медленно распахнулись.
— Когда шайтаны заберут Бекбулата? — шептал ифрит, раздосадованный появлением стража врат. — Терпеть не могу этого шайтана! Я хотел охранять врата, но вместо этого он становится сильнее день ото дня! Это раздражает, о мой повелитель!