Майсур прошёл внутрь и остановился перед открытой аркой дворца, украшенной восточными символами.
— Прекрати, Салият. Он слуга нашего господина. — Майсур на мгновение закрыл глаза, вдыхая сухой воздух пустыни, смешивающийся с хладной магией, исходящей изнутри таинственного дворца. — Скажи мне лучше кто скрывается в тени? Кто глава дома Луны?
— Мне это неведомо, о мой повелитель! — отозвался ифрит, кружащий вокруг колдуна.
Ноги понесли Майсура к лунной зале, где уже ждал властелин братства. Шаги отзывались гулким эхом, нарушая тишину дворца: он следовал по безмолвным коридорам, в которых едва проступали чаровские символы на стенах, спускался по бесконечным каменным ступеням, стремившимся во мрак владений господина. Майсур сходил по изогнутым лестницам, пока не достиг своей цели.
Лунная зала предстала перед ним во всём величии. Колдун уже и забыл, какое великолепное зрелище она в себе несла. Сколько его здесь не было? Пять лет или семь?
Майсур не помнил.
Он остановился в середине, под эфемерным куполом, где свет луны и звёзд сливались в единое сияние, освещающее его фигуру. Колдун поднял глаза, уставившись туда, где блёклые изображения звёзд создавали иллюзию бесконечного ночного неба.
— Салият. Звёзды. — Оба знали, что это было неким паролем. Призывом к действию. Колдун просил ифрита стать незримым наблюдателем. О, как Майсур желал знать, кто же тот таинственный незнакомец, сидящий на троне! Господин беспокоился за империю. Холил, лелеял и охранял её… но никто из его стражей-безликих, не знал его имени, не видел лица. Только внимал голос. Властный. Глубокий. И такой знакомый, словно они слышали его всегда!
Трон, украшенный серебристыми узорами и лунными камнями, стоявший в полумраке, скрывал своего владельца, когда как Майсур и ему подобные были освещены сиянием магической луны.
— Мои стражи. Мои верные слуги. — обратился голос, исходящий из трона, пронизывающий до костей. — Подойдите ближе, дети луны.
Майсур шёл вперёд, вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть хозяина, но безуспешно. Он почувствовал, как быстро бьётся сердце, но голос его был твёрдым:
— Да, о мой повелитель.
Безликие стражи стояли в тени, словно часть мрака, одетые в чёрные мантии с капюшонами, опущенными на лица. Неподвижность делала их нереальными, и только фигуры резко выделялись, освещенные серебряной луной.
— Я уловил колебания колдовства, — произнёс голос, полный власти, исходивший из полумрака.
— Так и есть. Чужеродная магия пришла, но я не обнаружил источника, — ответил Майсур.
— Смотри.
Колдун ощутил, как воздух вокруг стал тяжелее, когда ожидание становилось всё более невыносимым. Что это за источник? Рядом с ним появился огромный стеклянный шар. Внутри, казалось, были замкнуты тысячи вселенных. Зыбкие образы превращались в живые сцены, словно представление, демонстрируя далёкие земли и времена. Майсур уставился на шар, и его взор поглотила калейдоскопическая симфония образов. Он видел огромные горы, венчающиеся облаками, глубокие реки, течение которых было полно жизни и движения, бескрайние леса, полные таинственных теней, и, наконец, город, раскинувшийся на равнине, окружённый туманом.
— Это просто чужеземный город, о мой повелитель. Здесь нет магии, и всем завладела механика. — Колдун устремил взор в полутьму, ощущая на себе холодные взгляды других безликих. — Они зовут её наукой…
— Смотри внимательно, мой страж.
Майсур нахмурился и пригляделся. Внезапно что-то блеснуло, словно солнечный зайчик, будто блик от зеркала, отражающий радугу. Только Мансур знал, что это принадлежит Алании. Этот незначительный магический импульс был слаб, но способен создать такой дисбаланс между мирами, что последствия могут дорого обойтись империи.
— Радужная магия. Словно… Нет-нет. Этого не может быть!
— Нужно отправиться туда и понять, что происходит. Магическая пыль, источаемая животным, родом из Аланской империи! Как наша магия просочилась в другой мир?
— Мне нужно спросить у ифритов, — ответил колдун. — Я не знаю. Немного терпения. Возможно, ритуальный танец аркан поможет.