От груди я, оказывается, жму сто двадцать килограмм. На раз. Потом ещё на раз. И ещё на раз… И так до тех пор, пока не надоест ставить снаряд на крючья и поднимать его снова. А вот чтобы сделать два раза чистыми потребовалось уменьшить вес штанги на треть. Но вот шестьдесят килограмм я уже пожал на пятёрочку. Сорок пошло на десять раз, тридцать и меньше — восемь. И это был как бы нижний предел количества действий. С тягой вышло примерно то же самое. Приседать со штангой не разрешили.
Тестировавший меня в это время большой человек от министерства спорта изрядно окосел от таких вывертов, долго и упорно трогал меня за всякое мягкое, проверяя, как на моей тушке сказались предшествующие пытки. А они не сказались ровно никак. Внешне. Вспотел немного, покраснел и… всё. Изрядно просела общая полоска выносливости, что сказалось на состоянии в целом, но это всё, о чём я был вынужден сообщить большой комиссии.
И уж тем более ни о каких «+1» к силе речи не шло.
По итогам дня у тестировщиков на руках осталась тонна отснятого, надиктованного, выдоенного с кровью и записанного материала, а меня, жутко голодного, отпустили домой с обязательством прибыть по первому звонку на следующий день. У меня на руках в свою очередь осталась опись «принятых для оценки и дальнейшего изучения военных трофеев» (именно трофеев и именно военных! Не какая-то там мародёрка, понимать надо, да.) за подписями начальника полиции, капитана ФСБ и кладовщика, немного подточенная полоска здоровья и… официальная версия моего отсутствия в городе во время расследования смерти Синицына со товарищи. Оказывается, я после прощания с друзьями сразу же сдался властям и самолично поехал в Москву своим ходом, о чём уже были готовы свидетельства в виде снимков дорожных камер в разное время дня и ночи по всему маршруту от Ромодановска до Москвы. Даже пара штрафов за превышение скорости обнаружилась.
Про то, что пришлось написать бумагу, в которой я соглашаюсь всячески содействовать Федеральной Службе Безопасности по делу о «массовом игровом психозе» вплоть до окончания расследования подробно останавливаться не буду. Бумажка здесь — скорее дань традиции, чем дополнительное ярмо на моей шее, но… кто вообще мог предполагать, что после того, как мне фактически простили массовую расправу, назовём вещи своими именами, будет по-другому?
Ну и проверять на прочность меня пока не стали, наверное, решили отложить этот момент на следующий раунд. А то в этот раз вокруг было слишком мало вооружённой охраны, того глядишь и отмахаюсь. Шутка. Надеюсь.
А вот под конец дня случилось неожиданное. Когда меня наконец-то отпустили из здания фитнес-центра, у входа меня уже ждали. Высокий мужчина, самый настоящий славянский шкаф, у которого на лице было написано что-то вроде «я слежу за тобой» и выпирала квадратная челюсть вместо автоматной очереди выпустил на меня… двух девушек, которые неожиданно накинулись на меня и начали обнимать!
— Живой! — повторяла Эльза.
— Вернулся! — вторила ей Марина.
— Бдхк! — кряхтел я под напором красавиц. Даже интерфейс заморгал, когда у меня на шее повисли эти прелести, которых неизвестно как вообще запустили на охраняемую территорию. Ну или мне показалось, что он моргнул, когда моргнул уже я, всё снова было так, как я уже привык, а девушки вернулись под сень приведшего их «шкафа».
— Тоже очень рад вас видеть, девочки, — смутился я под тяжёлым взглядом мужчины.
На выходе меня в сторонку отвёл Марьянов и, обрадовал, что ориентировочно на завтра я относительно свободен. Но в Угасающие Миры, раз уж контролирую свои порталы, должен буду уйти только в присутствии оперативной группы. Уж очень их заинтересовали аборигены и хаб-локация. Сами туда они десант высаживать пока не собираются, но зонд на меня нагрузят. Да и пёс с ним. Электрогенератор оттащил, и зонд с собой прихвачу. В любом случае, сомневаюсь, что мне удастся провести на ту сторону живого человека. И ещё больше сомневаюсь, что найдётся в рядах доблестных органов самоубийца, что добровольно захочет со мной пойти. Ну а пока мне, судя по всему, предстояло познакомиться с отцом Марины. Который из полицейского спецназа. Радость-то какая!