— Нет. Лестницы на Северную башню больше нет. Теперь твоя обитель — это донжон. Ну и моя тоже. Кузнец перебрался в комнату за троном, а Разрушитель стережёт врата в Тронный Зал.
— Это из-за Великих Осколков? — на всякий случай уточнил я, мысленно уже собирая новую коллекцию дерьмового вооружения.
— Верно. — подтвердила дворянка. — Каждый новый осколок будет возвращать в этот мир Свет, восстанавливать его по памяти тех, кто был здесь раньше и притягивать Жизнь. Возможно, к твоему следующему возвращению тебя будут ждать новые лица. Просить разрешения остаться, пытаются продать свои невеликие знания или остатки былого богатства за крупицу собранной тобой Воли…
— Ну или попытаются убить. — невесело хмыкнул я.
— Или так, но таких остановит Скат.
— Ты… доверяешь Разрушителю? — справедливо усомнился я, припомнив отповедь, которую она обрушила на чёрного рыцаря.
— Как воителю, ему нет равных, — отвела глаза девушка. — И его слава не угасла за века. Пока он здесь, слабые будут бояться и вести себя тихо, сильные не придут, а глупцы… полягут от его оружия. Так было тогда, так будет и впредь.
— Я не об этом.
Лия грустно улыбнулась, поняв о чём я.
— Скат из Коринфа — был верным стражем дома Тир Аман и, по его заверениям им и остался. Мой случай… не противоречил его присяге. Так что я не думаю, что он нарушит её теперь. Воля тени и честь тени в его состоянии неразрывно связаны, так что, потеряв одно Разрушитель скорее всего лишится и другого.
— То есть… если он вдруг нападёт на тебя, то обезумеет и вырежет вообще весь замок, а потом пойдёт крошить всё и вся налево и направо, как и другие воины? — поёжился я, вспомнив, как меня гонял по горам и оврагам владелец ныне конфискованного «Жала».
— Верно. — спустя секунду раздумий подтвердила мои худшие опасения моя хранительница… хм… а чего она теперь у меня здесь хранит? Продуктовый склад? — И остановить его будет некому. При всём моём уважении к тебе, твоих сил для победы будет явно не достаточно, ну а я…
Девушка виновато улыбнулась. Хотя и без того было понятно, что Лия слабо подходит на роль финального босса. Вайфу — они, обычно, хрупкие и нежные. Даже если сносят с кулака по четыре девятки за удар, и я сильно не уверен, что госпожа Тир Аман — это такой случай.
Тем не менее, Скат из Коринфа — это проблема будущего меня. Сильно будущего, ибо если он полезет на меня сейчас, то даже со стороны местных игроделов сей поступок будет форменным свинством, если они не собираются меня воскрешать. Так что смиряемся и терпим в надежде на то, что суровый разум гигантского воина останется непокобелим.
Мы с Лией устроили себе экскурсию по открывшимся владениям, поднялись на стены, дошли до врат, которые были всё ещё разбиты, но уже не валялись, сорванные с петель. Погуляли по самому донжону, обнаружили несколько комнат похожих на убежища или казармы. Нашли кухню, которую опознать смогла только Лия, настолько там было всё мне незнакомо и захламлено. В общем, неплохо так размяли ноги. Сама Лия мне в последствии призналась, что без моего сопровождения и защиты сама ни за что бы не отважилась на такой променад. И дело даже не в том, что недобитая нежить могла ей навредить. Просто далеко и долго.
Нагулявшись, мы вернулись в комнату над тронным залом, где я разложил походные принадлежности и приготовил яичницу, а когда мы утолили первый голод наварил, как смог, солянку, которую Лия, съев свою порцию, прямо в котелке отнесла своему охранителю в качестве жеста примирения.
Ну а я вновь остался один в комнате, расположенной прямо над тронным залом. Именно на неё выходил балкон. Здесь же начинался коридор, уходящий на стены. Назвать это помещение спальней было бы преступлением, так как помимо мощнейшей и на удивление хорошо сохранившейся деревянной кровати, здесь были ещё и шкафы, и массивный обеденный стол на два десятка персон с не выдержавшими испытания временем стульями, камин, гобелены, средневековый сартир с прямым вылетом за стену и ещё очень много свободного места. Такое чувство, что здесь помимо меня когда-то давно ещё кто-то пытался жить, аккумулировав решение всех своих потребностей в одном месте. Не удивлюсь, если так и было лет триста назад. Или все пятьсот, какая теперь разница?
Небо вновь потемнело, сделав звёзды, пробивающиеся даже сквозь тусклый свет дня ещё ярче, а Луну больше, но возвращаться домой не хотелось. Там, если верить пережившему два данжа противоударному телефону, сейчас тоже почти ночь, стало быть Марьянов вцепится в меня, как злая уставшая собака, а если нет, буду ворочаться в кровати, ожидая, что он вцепится в меня с самого утра. Так что я, спокойно и никуда не торопясь, освободил кровать от истлевшего тряпья, расстелил свой спальник на потемневших досках, лёг и закрыл глаза.