В общем, нашу маленькую лодочку цунами мировых войн не снесёт, но на волнах поболтает. Главное, чтобы я и такие, как я, свою лепту не вносили и не мешали честным людям делать свою работу. И вот если бы кто-то смог придумать, как организовать этих самых таких как я…. Многозначительный взгляд капитана пришлось парировать тем, что это очень плохая идея, так как Игра изначально сделала всё, чтобы мы при первой встрече вцепились друг другу в глотки. Так что с этим ничего не выйдет. И нет, я не знаю почему она такая на нас злая. Борюсь по мере сил, вот вчерася… Дальше последовал рассказ о встрече с Игроком-Стрелком, чему Марьянов поначалу сильно обрадовался, но потом так же резко расстроился. Ибо не завербовал! Вот так вот сходу!
Да я, блин, даже не пытался! Для меня главное было — именно не убить в ПВП, своего я добился, а дальше — уж простите, не о том думал, да и команды не было. И вообще, я информатор, а не рекрутер!
Марьянов смерил меня недовольным взглядом, вдохнул, выдохнул, включил уже остановленную запись и принялся бомбардировать меня новой порцией вопросов уже непосредственно по последней теме, в частности: «А ты точно его/её не убил?», «Почему не предложил сотрудничество?», ну и на сладкое «Опиши внешность.» и «Считаешь ли ты его/её опасным(ной)?».
И, да. Потенциально одно осознание того, что без маски ты не анонимен и в любом случае сохраняется вероятность быть узнанным в толпе — уже признак наличия ума и здоровой паранойи. А тут человек пошёл ещё дальше — я даже не могу поручиться за пол! Так что если он или она действительно переживёт того босса и всех последующих, то этот игрок будет представлять из себя опасность. Так что я очень подробно описал одежду того анонимуса, прикинул рост, размер ноги и ощущение, преследовавшее меня при разговоре с ним. Буду надеяться на его/её благоразумие, удачи и тем и этим!
Материальных ценностей в этот раз взял с собой немного, но и их Артём Филиппович попросил придержать, так как со мной и за предыдущую партию ещё не расплатились. Попросил сбросить ему на почту фото ценностей и опись, как время будет. После чего отправил меня к медикам. Те проверили меня счётчиком Гейгера и потыкали ватными палочками на предмет образцов грязи из иного мира, после чего отпустили на все четыре стороны в пределах города, разумеется.
Однако, первым делом после душа я сделал то, что давно следовало. Созвонился с Сильвестром Рудольфовичем, покаялся во всех смертных грехах, мол совсем забыл старика, несмотря на всё проделанное добро, что было почти правдой. Тот несмотря ни на что пригласил меня к себе и поскольку время всё ещё позволяло, я принял его предложение, надеясь сбыть часть неучтённого награбленного Давно надо было выйти на контакт, но кто ж мне даст-то? Так что я нисколько не стесняясь, свалил все свои грехи на госконтору, мол совсем загоняли, ироды, поняли, что двужильный — значит, и пахать может за десятерых. Тот поохал, покивал. Покручинился, что теперь не сможет вести со мной дела так, как раньше и его доля в моих находках останется лишь в виде платы за оценку. Мимо госкассы я теперь тоже мало что пронесу, так как нахожусь под колпаком двадцать четыре на семь и вообще теперь будет всё грустно. А ведь дальше будет только хуже! Ибо правительство твоё тебя вылюбит и высушит без остатка, не считаясь ни с твоими потребностями, ни с мнениями, а потому, Денис, давай я тебя в Израиль переправлю. Вот прямо завтра, а после завтра уже на море загорать будешь! Там всё повольготнее будет! А такие шустрые парни, как ты, будут там как сыр в масле кататься и ни в чём нужды не знать.
О как. Немало окосев от подобных предложений, я честно отказался. Ювелир сделал вид, что огорчился и предложил остаться на ужин, потому что к нему сейчас приедет та самая внучка, которой он покупал телефон при нашей первой встрече, а старик совсем не знает, о чём можно говорить с молодёжью. Но на это мне тоже было что ответить, потому как недолгий душ, пусть и смыл грязь, а дезодорант сглаживал вонь тяжких странствий, от меня всё ещё пробивалось наружу некое амбре, способное существенно повлиять на аппетит и первое впечатление, которое, как известно, нельзя произвести второй раз. Да и усталость брала верх над голодом. Так что сделал виноватое лицо, оставил пару тяжёлых подсвечников из особняка «Брошенной Деревни» в качестве извинений, и под клятвенное обещание ещё раз подумать над его предложением покинул неожиданно гостеприимного дедушку.