Так, например, машина Синицына нашлась через три часа, намотанная на столб в трёх кварталах от места преступления. Тела внутри, как и положено не пристёгнутым при столкновении на высокой скорости, будто блендером перемололо. В выгоревшем салоне нашлись и биты, и выгоревшие фрагменты бутылок от элитного алкоголя. Ну а то, что незадолго до расправы у этой компании произошла ссора с Одинцовым в торговом центре — это никто и не пытался скрывать. Все выжившие участники того инцидента были опрошены уже на следующий день. Включая охрану торгового центра и девушек, послуживших причиной раздора. Записи с камер видеонаблюдения торгового центра тоже прилагались. Да и, что девушки, что его друг Алексей, дали подробнейшие показания, но куда мог деться Денис не знал никто. На связь он больше не выходил, а телефон с тех пор оставался вне зоны действия сети.
Роман Сергеевич откинулся на спинку своего кресла и оглядел своих… коллег, составлявших ему компанию за этим интереснейшим киносеансом. Первый был капитан ФСБ, прибывший из Москвы. Именно его группа осуществляла наружное наблюдение за Одинцовым. Высокий, лет на пятнадцать моложе самого хозяина кабинета, в строгом синем костюме и серьёзный, как и вся его контора. Вторым был майор ОМОНа из Екатеринбурга. Как раз отец одной из девочек, причастных к случившемуся. Она-то его и вызвала, как только поняла всю серьёзность ситуации. Не следователь, заинтересованное лицо, по всем законам, его в этом кабинете сейчас быть не должно, но то по законам. Да и ФСБ-шник был не против его присутствия.
А ещё два часа назад из кабинета пробкой вылете Синицын-старший, который предлагал любые деньги, лишь бы ему достали голову того ублюдка, что убил его кровиночку. Большой человек! Думал, что может в любой кабинет с пинка зайти. Очень обиделся на предложение сотрудника ФСБ уделить больше времени воспитанию оставшихся детей, а не тратить его на месть неизвестно кому неизвестно за что.
— Так что делать-то? — не выдержал Роман Сергеевич, глядя на капитана.
— Надо дождаться возвращения Одинцова и попытаться убедить его пойти на сотрудничество. Не важно, через Алексея или Марину. Но сначала поговорю с ним сам. Пытаться задерживать его не будем.
— Артём Филиппович, он вообще-то хладнокровно убил четверых, чему есть свидетельства. — посетовал хозяин кабинета.
— И кто об этом знает, кроме нас троих и моей группы наблюдения?
— Никто, но…
— Вот пусть всё так и остаётся до тех пор, пока парень не откажется сотрудничать. — подвёл черту ФСБ-шник. — Кирилл Петрович, я не могу вас заставить, но хотел бы порекомендовать вам не препятствовать общению вашей дочери и этого молодого человека. В разумных пределах.
— Я поговорю с ней. Думаю, ей будет проще общаться с таким убийцей, чем с… подобными порядочными сук… гражданами.
— Майор, одумайтесь, — попытался воззвать к разуму ОМОНовца начальник полиции. — Не рискуйте дочерью! Кто знает, скольких он ещё убил и спрятал так? Я настаиваю на задержании.
— Это не вам решать.
— В моём городе — мне!
— Ромодановск — не ваша вотчина, а субъект Российской Федерации, — в ответ на повышенный тон капитан тоже повысил голос. — Или если вы переживаете, что один «висяк» испортит вам статистику в этом месяце, то смею вас утешить: на общем фоне этот город — оплот спокойствия и безмятежности. Вот, Кирилл Петрович, поделитесь, что у нас происходит в славном Екатеринбурге?
— Да ***ец там происходит. Зашиваемся. Мало нам этих, — кивок в сторону записи, — так на их фоне, такое ощущение, что вообще все решили свои вопросы порешать. А там и этнические и с девяностых ворьё всё к нам из центра посбегало…
— Как же вас отпустили? — ехидно осведомился Роман Сергеевич.
— А никак, я в самоволке, сорвался, когда узнал, что дочь снова в беде. — проскрежетал зубами здоровяк. — Спасибо, Артёму Филипповичу, прикрыл.
— Пустое, думаю, пока вы здесь мы ещё не раз поможем друг другу. Табельное с собой?
— Нет, охотничье.
— Не хорошо… с одной стороны, — помассировал подбородок капитан. — Ладно, думаю, и с этим решим.
Повернулся к хозяину кабинета.
— О чём, бишь, я, Роман Сергеевич. — Артём Филиппович прочистил горло. — У вас сейчас, наверное, в городе всё плохо, но так везде! Во всём мире, понимаете? Москва захлёбывается в крови! Вы даже не представляете, что творится в среде нелегалов! Сейчас у нас не только площадь красная. Роман Сергеевич, вы видели рынки красные? Вот чтоб идёшь, хлюпаешь, в резиновых сапогах, а вся прилегающая территория на солнышке блестит… Я видел. И нюхал. А устроили это дело десять человек, которых не останавливала даже автоматная пуля. Ранить их нельзя, только убить. Задержать их нельзя. Два дня в камере промаринуются и пропадают в таком вот тумане. А возвращаются зачастую уже трупы разной степени расчленённости. Вы не подумайте, адекватные тоже были. Рассказывали всякие небылицы про иные миры, про систему с прокачкой. Пытались сотрудничать. Но результат один: три дня и труп! Максимум у нас один парнишка прожил три цикла. Девять дней от нормального адекватного состояния до безумия. И смерть!