За Десмондом – Бьярне позволял себе звать боцмана по имени только мысленно – хотелось ходить хвостом. Мало того, что все, что делал боцман, было чертовски интересно, но все это было также полезно для работы. Кейси не только составлял ему компанию по вечерам на палубе, позволяя напитаться суровой морской романтикой по самую маковку, но и рассказывал о том, как все устроено на корабле.
– В конце концов, ты ж именно за этим сюда приехал, – как-то сказал он за очередными посиделками с бутылками колы в руках. Алкоголь на судне был под строжайшим запретом, да Бьярне и не хотелось его пить. Соленый ветер и качка кружили голову ничуть не меньше.
– Да, – признал Бьярне очевидное. – Но мне и правда интересно.
– В детстве мечтал быть мореходом? – Кейси усмехнулся, огладил бороду. В прошлый выход на берег Бьярне был посвящен в страшную тайну боцмана: тот посещал барбершоп и вместе со стрижкой волос на голове заказывал полный комплекс ухода за бородой. Бьярне стал свидетелем, как «восхитительную по густоте и структуре волоса» растительность Кейси подровняли и напитали уходовыми средствами. Сам Бьярне стричься не стал – для новых рекламных съемок ему была нужна более длинная, чем обычно прическа. Рич в каждом сообщении об этом напоминал, зануда голливудская.
– А какой датский мальчишка об этом не мечтает? – поинтересовался Бьярне. – А ты? Мечтал покинуть Шотландию?
Кейси прищурился.
– Уже проболтались? – спросил он. – Леош или Марко, другим до этого дела нет.
– Ты насчет имени? – Бьярне не пытался скрыть очевидное. Ему показалось, что это некрасиво по отношению к Кейси. – Вообще-то я думал, что тебя зовут именно Кейси.
– Отец настоял, – Кейси отпил колы. – Так звали одного из его предков, участвовавших в Битве при Престоне. Шотландия ее проиграла, но менее героическим мой пра-пра и сколько там еще прадед от этого не стал.
– Интересно, – Бьярне тоже глотнул колы. – Я корней своей семьи так далеко не знаю. Известно, что Беки жили в Дании не одно столетие, но ничего героического не совершили, и поэтому в летописях о них не упоминается.
– Зато ты одним махом отыгрался за всех своих сородичей, – в голосе Кейси не было лести. Только констатация факта. – Тебя считают перспективным, а, насколько я понимаю, для Голливуда это прямо похвала-похвала.
– Да, но это не значит, что режиссеры дерутся за право снять меня в новом фильме, – надо же, как легко было говорить с Кейси на подобные темы. Раньше Бьярне мог так только с Джимом. И то надо было быть аккуратным, чтобы Джим не вспомнил в очередной раз, что ему самому Голливуд не покорился.
– Пока не дерутся, – поправил его Кейси. – Если ты к каждому фильму готовишься так, – он сделал круг горлышком бутылки, как бы обводя палубу, – то играть ты должен очень убедительно.
– Сама по себе игра актера ничего не значит, – Бьярне вытянул ноги. – Самое главное – это дать режиссеру то, что он хочет.
Кейси хохотнул.
– Звучит пошло даже для матросов, – сказал он и рассмеялся по-настоящему.
У него был заразительный смех. Бьярне уже знал, что Кейси умеет быть серьезным, придирчивым, даже суровым временами, но его лучшей стороной было умение веселиться.
***
– Парни!! – в камбуз влетел Леош. Хватило одного взгляда, чтобы понять, какие слова сорвутся с его губ следующими: Свобода разве что не светился от счастья. – Парни, у меня сын родился! – и полез обниматься.
На удивление, даже совсем смурной в последнее время Новак просиял. Не только дал себя обнять, но и сам обнял Леоша. Затем настала очередь Бьярне.
– Андре, я вот чего спросить хотел, – Леош замешкался. – Знаю, что так не делается, но может… – он перевел дух. – Может устроим барбекю? Сегодня вечером, все равно только завтра будем грузиться? Мы с Войтехом купим, чего надо, а? За мой счет.
Новак думал недолго.
– Я сам куплю, – сказал он. – Все равно собирался по магазинам пройтись. На какую сумму рассчитывать?
– В пятьсот евро уложимся? – просиявший Леош полез в карман за телефоном. – Скажи номер, я сразу скину.
– Уложимся, – Новак, кажется, позабывший и о бисквите, и о своей хандре, достал листок бумаги и карандаш. – Бургеры делать будем?