Анализируя снова и снова его роль, она не могла изгладить ее из истории, приукрасить или тем более оправдать. Это бы выглядело жалко. Он сделал выбор и нес его бремя. Тогда и сейчас.
Она вторила ему. Наблюдая, как листва оголяет иссохшие ветви лиственниц, накрывая землю шуршащим разноцветным покрывалом.
Задували северные ветра, Живоглот все чаще оставался внутри домика. Опасаясь скорого наступления холодов, Гермиона торопливо обходила лес в поисках последних грибов. Затерявшись в столь отдаленном от ее обычной жизни месте и занимаясь столь обыденными делами, как сбор грибов девушка забывала на какое-то время, что она волшебница. Просто девушка собирающая лисички. Не больше и не меньше. Их Гермиона использовала как в пищу так и для различных зелий. С единственной разницей, что для последнего сбор приходилось совершать в лунном свете, заливавшем округу ровным светом, делая ее нереальной.
Ее не страшили шорохи и шепот раздающийся в ночи за спиной. Гермиону беспокоили травы, ягоды и минералы, которых за время ее бесконечных прогулок набралось на маленькую лабораторию. Конечно никаких сложных зелий из растопырника и засушенных цветоносов лютиков не приготовить, но зелье от простуды получалось отменным. А больше ей ничего и не угрожало.
Друзья и родители продолжали писать ей время от времени, когда она осмеливалась подать весточку о себе. Мать с отцом продолжали жить в Австралии. Бизнес их процветал и родители не раз зазывали ее к себе, зачарованно рассказывая об огромном океане, на берегу которого присматривали себе новый дом.
Друзья успешно закончили школу и разбрелись каждый по своим тропкам: Гарри в аврорат, Джинни и Рон в квиддич. Несмотря на столь сложный и несхожий график, они продолжали жить все вместе.
Гермионе было странно представить себя с ними. Да, они часто мечтали жить в одной квартире. Все вчетвером. Но это было так давно. Целую вечность назад. Когда она была их частью.
Хотела ли она сейчас быть частью чего-то или кого-то еще? Ответ очевиден. Она вполне комфортно чувствовала себя в одиночестве. Принимая такую себя. И она знала с кем могла бы быть столь же одинока сколь и гармонична...с тем, кто был так же одинок, но не считал это слабостью. В конце концов человек рождается в одиночестве и в одиночестве умирает. Кто она такая чтобы спорить с законами бытия? Он же...он нес сознание этого с широко открытыми глазами и успел раскрыть глаза и ей.
Долгое время Гермиона ничего не знала о судьбе Драко. Что с ним и куда он делся ребята не сообщали. Вообще хранили молчание на эту тему, упомянув только, что семья Малфоев вновь поднялась из грязи в князи.
Непотопляемое семейство. Одобрительно хмыкнула Гермиона, разглядывая газетную вырезку с колдографией Нарциссы и Люциуса, присутствующих на каком-то благотворительном вечере.
Но вскоре молчание взорвалось негодованием. Целых три письма от каждого по отдельности было посвящено тому, что Драко открыл некий инвестиционный фонд. Занимающийся явно темными делишками, какими именно никто не знал. Но дела у засранца, по словам Рона, шли весьма недурно. Мелькавшая тут и там в светской прессе физиономия темной лошадки- Драко Малфоя явно свидетельствовала об успехе его предприятия.
И тем не менее темная аура вокруг его фигуры не спадала. Никто не знал откуда он явился и для чего вернулся. Никто не забыл какую роль играл этот зарвавшийся еще вчера мальчишка в войне.
Сегодня Драко Малфой мало напоминал несдержанного подростка. Немногословный в словах и в действиях, с холодной улыбкой-такой привычной маской-Гермиона и забыла каким он был раньше и каким снова стал. Каким он всегда был-поправила себя девушка. Пусть так. Но Драко это Драко.
Статьи давали мало информации. Чем занимался фонд, о каких инвестициях шла речь и куда столь часто пропадал после мелькания в прессе младший Малфой было для всех загадкой. Слизеринец не давал комментариев, а клиенты его фонда не разглашали информацию.
Гарри делал кучу предположений, но наигравшись с этой новостью, забросил эту затею. Жизнь вносила свои коррективы и гоняться за призраками было недосуг. В аврорате он имел дело с настоящими преступниками, которых приходилось нейтрализовывать, и друг часто сетовал, что ее светлая голова не помешала бы. В исследовательских лабораториях хватало умников, но не было самородков.
Девушка лишь слабо улыбалась на тщетные попытки друга вернуть ее в обычную жизнь. Не сейчас. Тем более, если Малфой ошивается где-то поблизости. Его колдографии и так заставляли сердце болезненно сжиматься в груди. И возвращаться в мир, где есть он, было бы самым безрассудным поступком.
Как бы она не старалась, чувства не исчезали. Скрываясь в тени долгое время, они неожиданно вспыхивали с новой силой при малейшем напоминании о Драко. Им двоим не было места в одном мире.
Гермиона вздохнула свободнее, когда ребята сообщили об очередном исчезновении Малфоя. Оставив компанию на попечение не кого-либо , а старого знакомого Теодора Нотта, Драко снова ушел в тень. Растворяясь тенью в ее памяти, ускользая, истончаясь, исчезая с горизонта.
Зима выдалась очень суровой. Ледяной ветер и глубокие сугробы даже Живоглота заставляли не высовывать носа наружу. Работа над рукописью продолжалась, разрастаясь в приличных размерах издание, со множеством отсылок, карт, эскизов, очерков и заметок.
Выпрямившись и потянувшись вытянутыми руками к потолку, Гермиона прогнулась в спине. Она устало прикрыла глаза, отбрасывая длинные тени от ресниц на побледневшие щеки. Австралийский загар окончательно сошел за эту зиму. Покрутив головой, разминая шею, затекшую от неудобного положения, девушка с удовлетворением оглядела свое творение. Шестьсот листов, высились неровной стопкой, перевязанных кожаным ремешком. Черновой вариант был готов.
Девушка откинула плед, который оберегал ее от холода и отодвинув скрипучее, но уютное кресло, обитое серым велюром, встала. Размять тело после восьмичасового марафона было божественно приятно. Задув почти догоревшую восковую свечу, Гермиона прошла босыми ногами на кухню. Прохладная ребристая поверхность досок бодрила не хуже утренней кружки кофе с молоком.
Но девушка не могла отказать себе в удовольствии выпить столь любимый ей напиток. Окна маленькой кухни светлели в темноте. Занимался рассвет. С каждым днем это происходило все раньше. Рассвет забирал у нее рабочие часы. Весна вступала в свои права. Наблюдая как пена в турке начинает подниматься, девушка вдыхала аромат кофе, окунаясь в воспоминания об этом утреннем ритуале, который всегда исполнялся отцом. Он всегда вручную молол зерна кофе и сварив ароматный напиток разливал по глубоким кружкам разбавляя кофе молоком.
Сделав очередной глоток, Гермиона одетая только в свитер грубой вязки и джинсы, сидела на крыльце домина скрестив ноги в колючих вязанных носках-подарке Молли Уизли на Новый Год. Первые лучи огромного распаленного солнечного диска коснулись верхушек деревьев, пробиваясь сквозь их густые ветви, осторожно касаясь ее лица.
Согревая. Успокаивая. Зима кончилась. Едва осмелевшие былинки робко тянулись к жизни. Гермиона пережила осень и зиму своей жизни. И она готова была двигаться дальше.
====== 53. ======
-Ты конченный эгоист-цедил сквозь зубы Блейз Забини перебинтовывая торс друга. Того, кто все еще оставался другом, несмотря на всю херню, что творил последнее время-Ты не имеешь права рисковать своей шкурой сейчас.
Драко поморщился:
-Ты звучишь, как моя покойная бабка, Блейз, захлопнись. Даже Нарцисса не читает мне нотации, а довольствуется теми дивидендами,которые имеет.
-А она в курсе, чем ты вообще занимаешься? Видит тебя после всего этого? – Блейз окинул худощавое тело Драко критическим взглядом. Весь в ссадинах, мелких ранках, кровоточащих то тут то там.
-Ты же знаешь, что это ерунда.
-Ага, и когда пытки Круцио стали ерундой? Не пялься так на меня!Я не первый день живу на этом свете.