Мы летели на высоте двухсот метров и можно было внимательно рассмотреть город, засыпанный песком. Только скопление башен плотно заселённых участков города, возвышающихся словно стена, заставляли их огибать. Маневрировать внутри леса-башен было возможно, но опасно. В такие моменты я жалел, что не попросил Диту полететь со мной, она бы без труда провела глайдер в такой тесноте.
Я сдал свою вахту Ло и вышел из надстройки, специально пристроенной к управляющей глайдером кабине. В принципе в ней не было особой необходимости. Но Ло жаловалась, что её шелковое кимоно на ветру портится и пачкается от песка. Да и ветер сушит и задувает кожу. Ещё в надстройке были четверо нар, сексботам иногда требовалось думать горизонтально и имитировать сон. Меня, как лишённого кожи, проблема с ветром особо не заботила. Но то, что сексботы именно имитируют сон, меня озадачило, ведь в отличии от них, я не имитировал, а спал по-настоящему. Эту разность между нами заметил не я, а Ло. Они всегда приходили в себя мгновенно, даже если шепнуть им их имя на ушко. Ло же потребовалось меня растормошить, чтобы передать мне вахту. Она сама очень сильно испугалась, потому что подумала, что я сломан или разряжен. Своими сомнениями и страхами она поделилась с Клео, и так уж совпало, что я проснулся именно тогда, когда эти две пигалицы с красными лицами, вооружённые пинцетом и кристаллом-уловителем, застыли над моим обнажённым пахом, не зная, что делать дальше. Я тогда чуть с глайдера не спрыгнул. Но обошлось.
Первое, что я увидел, покинув надстройку, это сидящую на краю платформы Клео, свесившую вниз ноги.
— Опасно так сидеть. Ты можешь сорваться вниз.
Клео продемонстрировала страховку, пристёгнутую к её поясу и тянущуюся от одного из роботов строителей, облепивших Толстяка, словно маленькие паучата свою маму. Я последовал её примеру и, тоже прицепив к себе страховку, сел рядом.
— Увидела что-нибудь?
— Нет. Это мёртвый мир, ни животных, ни зелени. Только песок и брошенные дома.
— Зачем же так грустно? Тут есть мы, а это уже что-то.
— Мы — не живые, мы не едим, не спим по-настоящему, нам не нужна вода.
— Мы дышим и мыслим. Знаешь, как говорили люди? Мыслю, значит существую.
— Но где кончается прописанные программой действия и начинаются наши мысли?
— Клео, ты занимаешься философией и самокопанием. Твои размышления, безусловно, заведут тебя в тупик. Мы полноценные искусственные личности, и если сейчас у тебя нет своих собственных мыслей, то в дальнейшем они у тебя появятся, вопрос времени.
Клео откинулась на спину и задумалась.
— Странно быть машиной. Когда очнулась, меня мучил голод. Хотелось есть и пить. Необычно было чувствовать, что голод с жаждой уходит лишь от того, что сосёшь эти нова-кристаллы.
— Если тебе не даёт покоя только это, то на, попробуй.
Я отцепил от пояса небольшую флягу с водой и дал её Клео.
— Что это?
— Вода. Мы с Ло позавчера от нечего делать соорудили небольшой конденсатор. Вот, за ночь натекло.
— А это безопасно? — Клео с опаской открутила пробку. — Мы же машины.