— Это хорошо. Пойдём, поздороваемся.
— Сэр, а вы уверены, что оно мирно настроено? — с подозрением.
— Конечно, оно дало себя увидеть. Если бы оно было настроена враждебно, то ударило неожиданно.
Я покинул транспорт в сопровождении своего двойника. Нэнси тут же засобиралась сама. Вот женщины, как их понимать? Ещё утром раздумывала убить меня или нет, а сейчас боится оставить без присмотра. Получив укорот, попыталась всучить мне уже своих бойцов в охрану. Отмахался и от них. Гончая всё также стояла перед грузовиком и даже начала переминаться с ноги на ногу от нетерпения.
— Нэнс, всё в порядке. — убеждали её я с двойником. И надо признать, что когда давишь на человека сразу в две глотки — это действует.
— Да какой там в порядке, вы посмотрите на эту тварь, если она нападёт, то за вашу жизнь я не отвечаю.
— Она не нападёт.
— Почему вы так уверены.
«Потому, что сам её создавал» — подумал я, а вслух сказал, — Если хочешь, то можешь пойти с нами, только пушку оставь, а то пальнёшь сгоряча.
Капитанша Агрипины задумалась, с одной стороны её разъедало любопытство. Нэнси ещё была слишком молода. А с другой, без оружия она чувствовала себя голой. Пока она не пришла к какому-то решению я поспешил покинуть транспорт, закрыв за собой дверь и приблизиться к гончей. Та была спокойна, и даже изображая естественное животное поведение села. При приближении она уставилась на меня своими прорехами глаз.
— Отведи меня к привратнику, — приказал я.
Робот признал во мне хозяина или, вернее будет, основного пользователя. Привратнику они тоже подчинялись, но команды исходящие от меня были большей привилегией, чем его, а выше меня только диктатор. Гончая поднялась и неспешно потрусила куда-то в лес, мы с двойником пошли за ней. Метрах в пятидесяти от этого места, нас встретил Костыль, верхом на одной из своих гончих. Костяной всадник на костяной гончей. Мутант был нам рад, он сразу же спрыгнул на землю и поспешил к нам подойти.
— Господин Громовержец, — пожал он мне руку, — доктор Пол.
А вот моего двойника Костыль обнял и, крепко тиская, поднял над землёй.
— Тише, медведь, раздавишь же! — взмолился мой двойник.
— Простите, доктор.
— Всё не надумал делать операцию? — спросил я устами двойника.
— Нет, доктор. Я прожил в этой броне всю жизнь, я уже слишком стар, чтобы привыкать жить без неё.
— Эх ты, старый консерватор! А к чему такая скрытность? Почему сам не вышел встречать?
— Тут очень много новых людей. Кто-то выдумал легенду о зловещем некроманте, разъезжающем на костяных монстрах. Не хочу разрушать сказку.
— Здорово, ты не только консерватор, но ещё и затворник.
— Мар очень сильно изменился, теперь там почти не осталось мутантов, я один из последних. Я прошлое, и мне уже нет места среди молодых.
— Иногда я сам так о себе думаю, — пробормотал я из своей брони.
— Не надо так говорить, господин громовержец, вы, доктор Пол и госпожа Ло — наша надежда. Без вас мы бы так и влачили жалкое существование.
— Что слышно из города? — Не стал я слушать хвалебные оды своей работе, не люблю я этого. Лучшая похвала — это видеть результат своего труда.
— Понятия не имею что там сейчас. Я там не бываю, только радио слушаю… Недавно со мной связался Легат и приказал никого не впускать и не выпускать, о всех случаях нарушения докладывать ему сразу, в любое время суток. Так что вы уж не обижайтесь господа хорошие, но о вас я обязан сообщить коменданту.
— Действуй, — равнодушно хмыкнул я.
Костыль тыкнул пальцем-когтем себе в руку, и тут же открылась панель средства связи, встроенная в его костяную броню. Попутно это было ещё радио, пеленгатор, маяк, средства управления гончими. А ещё на нём тетрис был установлен. Костыль, конечно, предпочитал уединённый образ жизни, но даже ему бывает скучно. Видеть он ни кого не хотел, но на связь с городом выходил каждый день.