— Да, стараниями господина Легата тишь да гладь.
— Он вас тут не обижает?
— Обижает, но токмо за дело же. Я и моя жена считаем, что это правильно, от каждого по способности, каждому по трудам его. Вообще, лично я его уважаю. Суровый, но правильный мужик, только немного озадачивает, что никто ни разу не видел его лицо. А вы не знаете, чего он маску носит?
— Обет у него, поклялся, что не снимет маску, пока не заслужит прощение перед своим господами за оплошность, допущенную в бою.
— Это перед вами что ли?
— Да.
— Так вы бы его простили.
— Мы его давно простили, только он так не считает. Потомственный военный, они все такие упёртые.
— Господин трибун, а что он сделал-то такого плохого?
— Лично я не помню, а просить его напомнить за какой проступок он себя наказывает мне как-то неудобно.
— Моя жена и дочка считают, что он красавец, каких мир ещё не видывал. Поэтому скрывает своё лицо, чтобы не смущать честных девушек и женщин.
— Эхе эхе, — от такой гипотезы я резко выдохнул, вспомнив образину Легата у которого под маской шестиствольная турель.
— С чего такие теории?
— Но так, Легат же уроженец далёкой Магды, как и вы, а разве бывают некрасивые Магданианцы?
Да некрасивых Магданианцев не бывает, стандарты производства заданные компьютером конвейера знаете ли.
— Да, Легат у нас, можно сказать, убийственно красив.
— Вы его видели? Будет что рассказать семье.
— Разумеется, я же его трибун.
— Трибун Пол …
— Прошу, называйте меня, доктор Пол, или просто доктор, здесь и сейчас я нахожусь именно в таком статусе.
— Доктор Пол, — тут же поправился водитель, — скажите, а как сейчас поживает святая Ло-чан? Последнее время о ней ничего не слышно. Я, моя семья и наши соседи волнуемся, многие другие тоже волнуются за неё. Под строгим надзором Легата мы чувствуем себя как за надёжным щитом, но святая Ло-чан для нас словно любящая мать, согревающая всех вокруг своим теплом.
— Верьте, она скоро поправится от своей болезни и вернётся.
— Свят-свят-свят, — водитель убрал одну руку с руля, расстегнул несколько пуговиц на рубашке и сжал висящую на шее маленькую женскую ладонь, сделанную из пластика — символ церкви поклоняющейся Ло-чан.
— Скорей бы уже. Вы уверены?
— Я надеюсь.
На пороге дворца меня встречал лично Легат, вытянувшийся по струнке. Когда я подошёл ближе, он стукнул себя в грудь, отдавая честь.
— Трибун Пол, я рад приветствовать вас.
— Вольно, Легат, я тоже рад тебя видеть.
— Для дальнейшего эффективного выполнения своих функций и помощи вам, могу я осведомиться о причине вашего появления здесь?
— Как чувствует себя Ло-чан?
— Она в состоянии киберсна, на внешние раздражители не реагирует, нам не удаётся её разбудить. И… — Легат замялся.
— Да договаривай уже.
— Ново-накопитель Ло-чан заблокирован изнутри. В таком режиме расхода энергии её заряда растянется на десятилетия, но если мы не решим этот вопрос, то для подзарядки придётся провести трепанацию черепа. Это очень рискованно, позитронный мозг очень хрупок.
— Не настолько хрупок, как ты думаешь.
Я залихватски тряхнул головой и немножко поплыл, всё-таки недели запоя давали о себе знать. Надо было бы подождать, пока я восстановлюсь, но я и так слишком долго бездействовал.
— Отведи меня к ней.
Легат засунул её на самый верхний этаж дворца, который и так походил на монолитную башню. Тут раньше не было комнаты, а была обзорная площадка. Теперь здесь под стеклянным куполом была кровать со спящей Ло-чан. Всё это мне напоминало одну очень старую сказку.