Рассказанная им история с ежедневным телефонным звонком вновь и вновь приходила мне на ум и казалась все более грозной… Иногда я замечал, что мои кулаки сжаты, и пытался вспомнить, бывали ли случаи, когда полиция так настаивала на моей помощи.
В прошлые разы, во всяком случае, я никогда не возражал. Впрочем, Скотленд-Ярд всегда считал мою помощь совершенно естественным делом.
Я спрашивал себя, пойдет ли Плейделл провожать меня до двери дома. Если он это сделает, значит, соврал мне и хочет присутствовать при моменте, когда миссис Клайтон увидит меня. Я, конечно, мог спросить его, но это показалось бы странным. Я должен был делать вид, что не происходит ничего особенного. С другой стороны, я понимал, что ситуация довольно необычна и Плейделл может удивиться моему равнодушию.
Мы подъехали к месту, где переключали скорость грузовики, потом поднялись вверх по уклону и остановились около рощицы, где я оставил в понедельник машину. Я увидел трех детективов в штатском и двух полицейских в форме. На земле было большое белое пятно — вероятно, гипс.
— г Они снимают отпечатки следов, оставленных колесами машины, — объяснил Плейделл. — Единственной машины, принадлежность которой не удалось установить. Мы возьмем этого мерзавца. Вас высадить здесь?
Я мог сказать «да» и тем самым подтвердить, что знаю дорогу, ведущую к забору. Вместо этого я повернул голову и посмотрел на него с удивленным видом.
— Разве мы уже приехали?
— Есть способ войти с этой стороны… через забор.
— Вы хотите, чтобы я перелез через забор?
— Вас высадят в конце улицы, — произнес Плейделл другим тоном. — Вы слышали, Чарли?
— Да, сэр, — ответил шофер.
— Около дома наши люди. Обратитесь к одному из них, когда захотите вернуться в город, — сказал Плейделл.
По крайней мере одним страхом меньше: он не будет рядом со мной, когда я встречусь с миссис Клайтон. Но за мной будут следить другие полицейские. Когда машина замедлила ход возле дома, где я прятался вечером в понедельник, я распрямился. Она остановилась, и я открыл дверцу.
— Осторожнее! — бросил мне в эту секунду Плейделл.
— Что такое? — спросил я.
— Я испугался, что вы ударитесь головой, — ответил он. — С вас хватит и этой царапины.
С этого момента я был уверен, что он меня подозревает.
12
Лицом к лицу
Если бы я промолчал, могло показаться, будто я знаю, на что намекает Плейделл. Если бы попытался сказать что бы то ни было, это создало бы впечатление, что я пытаюсь обмануть его. Я рисковал, что меня поймают на лжи. Я повернул голову:
— Какая царапина? Ах да, — добавил я с улыбкой, — этот чертов кот…
Шофер поспешил выйти и встал рядом с дверцей. Я машинально нагнул голову и вышел из машины. Водитель закрыл дверцу.
— Спасибо, — сказал я.
— Не за что, сэр.
Плейделл опустил стекло со своей стороны и наполовину высунул голову из окна. Я не мог не заметить, как он щурит глаза. Помню, я почувствовал к нему те же чувства, что к Маллену, и это меня поразило. Я затаил дыхание и ждал, скажет ли он что-нибудь. Глядя на грубые черты его лица, приоткрытые губы, я понял, что сильная неприязнь, которую я почувствовал к Маллену, была вызвана его жестокостью, а жестокость Плейделла совсем другая, гораздо более утонченная и опасная.
— Удачи, — пожелал он любезным тоном, что было совершенно неожиданно.
— Сделаю все, что смогу, — ответил я и пошел прочь, а шофер снова включил мотор.
Я заставлял себя идти медленно, чтобы постараться вернуть спокойствие. Несколько секунд я ненавидел этого человека такой же ненавистью, какая толкнула меня на убийство Маллена. Я вошел в ворота и зашагал быстрее, зная, что за мной наблюдают. Один человек пропалывал сорняки на клумбе, но он совсем не был похож на оплачиваемых по часам садовников, которых обычно встречаешь в этом квартале. Этот был молодым и сильным и работал энергично, а настоящий садовник никогда не спешит. Еще один человек стоял возле двери соседнего дома и копался в моторе автомобиля, но я сразу решил, что это тоже детектив. Кто-то наверняка был и в доме. Мне в голову пришла мысль, что Плейделл мог установить магнитофон или скрытый микрофон, чтобы услышать мой разговор с миссис Клайтон.
Я впервые осознал, что, несмотря на тщательно разработанные планы и непринужденное отношение к профессии вора, никогда серьезно не задумывался о возможности ареста. Все мои планы, вся изобретательность служили только для того, чтобы совершить кражу, исчезнуть, не оставив улик, и продать добычу.