«Иван, ты готов раскрасить паутину своих серых и одиноких вечеров во все цвета любви?».
Марк доедал на удивления вкусные печенки, когда его Иван получил сообщение от Евы. Как раз в этот самый момент на кухне появился Сергей.
— Привет, а еще печенье есть? — поинтересовался тот у Марка, который завис над своим телефоном.
— Я не знаю. Тут Ева написала, одному нашему общему знакомому. Иван. Знаешь такого?
Сергей заинтересовано присел рядом с Марком и, взглянув тому в глаза, спросил:
— Не понял. Как так? Почему она ему пишет?
— Вчера мне удалось заманить ее в свои сети. В результате получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Теперь, она должна покорить Ивана, а не наоборот.
— Повезло ему, — Сергей заглянул в телефон Марка, а тот отодвинулся.
— А почему, ты ей ничего не ответил?
Марк расплылся в довольной улыбке.
— Пусть помучиться в неведении и немного побудет в моей шкуре; почувствует, каково это быть неуверенным, отвергнутым, ненужным. Это ей полезно.
— А если она передумает?
— Не передумает, — развеселился Марк, и снова перечитал сообщение. От счастья сердце у него выпрыгивало из груди, как у последнего влюбленного дурака.
Ева сердитым взглядом гипнотизировала дисплей своего телефона. Она хотела написать еще одно сообщение, но взяла себя в руки. Если она будет слишком напористой, он точно не ответит ей. Вместо ненужных терзаний, она принялась рисовать. И рисовала она того, кого в этот момент ненавидела больше всего — Марка Вяземского.
Впервые, она так радовалась, что не умеет рисовать портреты. В результате нарисованный Вяземский представлял собой черного козла на троне с характерными рогами, которые светились в темноте и гламурной бородкой. У этого самого козла были голубые глаза, а между ног гипертрофированные мужские причиндалы.
Ева посмотрела на свою картину толи с ужасом, толи с восторгом. Как бы там ни было, а у нее получилось расслабиться и снять стресс.
Она взяла телефон и проверила сообщения. Иван, наконец-то ответил ей:
«Привет, красотка. Эх, если бы я не был женат…» — прочитала она, недоумевая.
Но потом пришло еще одно сообщение:
«Помнишь, я указывал в анкете, что у меня от природы отличное чувство юмора? Так вот, я пошутил. Ну, конечно же, я не женат».
Далее следовали смайлики, и куча разных картинок, которые должны были развеселить Еву. Вот только, ей было невесело. По всему стало понятно, что у Ивана такие же плоские шуточки, как у Вяземского.
«Уверенна, что ты симпатичный и веселый парень, с отличным чувством юмора», — написала ему Ева.
«Мне понравилось твое предложение», — ответил Иван.
— Еще бы! — сказала сама себе Ева.
«А мне понравился ты», — быстро напечатала и отправила она.
«Я всем нравлюсь», — с раздражением прочитала Ева. Но следом пришло еще одно сообщение с характерные смеющиеся смайлики: — «Шутка. Обычно девушки вроде тебя, никогда не знакомятся с такими неудачниками, как я».
Как в сказке — чем дальше, тем страшнее.
Еще одно сообщение от него:
«Скажи, чем я тебя смог заинтересовать?».
Ева озадаченно прикидывала, чтобы ему такого соврать.
— Чем понравился? Да я понятия не имею, что тебе ответить, — разволновавшись, проговорила себе под нос Ева и схватилась рукой за голову. — Во всем виноват мой недоразвитый фиктивный муж. Я морочу голову незнакомому человеку, чтобы не мне не пришлось гулять голой по улице.
К счастью она вспомнила одну важную деталь, и ей даже полегчало на душе.
«Я художница».
Похоже, что Иван очень обрадовался:
«Отлично! У нас есть общий интерес. Знаешь, а еще и поэт. Пишу стихи. И это не шутка».
Серьезные смайлики прилетели следом за этим сообщением, как предупреждение быть особенно внимательной, но Ева не поняла, что это значит и поспешила ему написать:
«Как интересно. Хотелось бы прочесть твои стихи».
И он прислал небольшой отрывок:
«Я пишу стихи — рву себя на куски.
Для тебя разрываюсь, пойми!
Я глупым был, когда тебя не любил.
Пока у меня слабо получается, но я стараюсь….
Ведь столько раз обжигаясь, я все равно к тебе возвращаюсь».
Ева сконфуженно перечитала незатейливый текст бездарного поэта, но написала, конечно же, не то, что думала на самом деле:
«Чувствуется, что твои стихи идут от искренности чувств».
«Знала бы ты, как устало сердце поэта».
Ева почувствовала, как в ней нарастает раздражение, даже гнев.
— Черт его побери, он сейчас начнет жаловаться на жизнь. Или судя по его стихам, будет ныть, что женщина, которую он любил, бросила его. Нет. Я на это не подписывалась.