Сквозь высокие панорамные окна, свет уличных фонарей прекрасно освещал лестницу, по которой она поднималась в свою комнату.
Как бы то ни было, а ее сердце подпрыгнуло от восторга, когда она увидела Марка на лестнице с голым торсом, в одних штанах цвета хаки. По всему было видно, что он без нижнего белья. Ева смущенно отвела взгляд, поняв, что с интересом присматривается к тому, что бесстыдно выпирает у него между ног.
— Это ты? Я уже подумал, что к нам влезли воры, — сказал Марк, сонным взглядом окидывая жену.
Ева снова посмотрела на него. Растрёпанные волосы, разрумяненный ото сна, с отпечатками грубой подушки на щеке он умудрялся выглядеть невероятно привлекательным и притягательным. Чего только стоит идеально плоский живот с кубиками. Ева никогда такого не видела. Ну, разве что на фото в журналах, где распрекрасные красавцы позируют для глянца. Да и то, она всегда считала, что идеальный пресс это результат хорошо проделанной работы не в спортзале, а в графическом редакторе "фотошоп".
— Иди спать Вяземский, никто тебя не украдет.
Она вскинула подбородок и продолжила свой путь наверх.
— Какого черта, ты возвращаешься домой посреди ночи? — раздраженно прошипел Марк.
— Я взрослая девочка, когда хочу, тогда и прихожу домой.
— Ты разбудила меня!
— Прости, — с издевкой в голосе произнесла Ева. — Я не подозревала, что такое возможно: учитывая, что сейчас три часа ночи, а дом настолько большой, что в нем можно заблудиться; однако, несмотря на это ты смог услышать, как я тихо открыла, а потом закрыла дверь. Поздравляю, Вяземский, видимо у тебя слух, как у совы.
— У меня есть имя, — раздраженно заметил Марк.
— Маркуся? — подразнила его Ева, припомнив, как называла его Кристина.
В полной уверенности, что Марк проглотит ее насмешку, она уверенно прошла мимо него. Хотя глупо было ожидать, что он оставит ее в покое и отправится дальше спать. Разумеется, он никуда не ушел, а увязался за ней.
— Кое-кому следовало бы внимательней. У нас дом под охранной, даже когда мы спим. Ты проникла в дом, сработала сигнализация и скоро приедет экипаж охраны.
Ева не знала об этом и недовольно поинтересовалась.
— А почему ты меня не предупредил?
— Не успел. Ты дома не живешь.
— Ну и сколько же времени нам придётся их ждать? — поинтересовалась Ева, понимая, что теперь и ей нужно дождаться этих самых охранников, чтобы объясниться с ними.
— Я не знаю.
Ева пожала плечами.
— Ну, хорошо, тогда подождем их вместе, — она села на ступеньке и положила сумочку себе на ноги.
Марк, не долго думая, сел рядом.
— Извини, что потревожила твой сон, я правда не знала…
— Не извиняйся. Я уверен, что ты сделала это специально, что бы увидеть меня полуобнаженным.
Видя ее замешательство, Марк негромко рассмеялся.
— Может, пойдем ко мне в спальню? — с самым невозмутимым видом предложил он.
— А может, я тресну тебе по голове этой сумочкой и твой мозг, наконец, станет на место? — Ева потрусила у него перед лицом небольшим, но тяжелым клатчем, по форме напоминающим кирпич.
Марк деликатно отодвинул пальцем клатч от своего лица.
— Не надо.
После небольшой паузы он произнес:
— Если честно, то мне очень интересно, какие именно мужчины тебе нравиться?
Ее глаза сузились. Спокойно разговаривать с Марком, просто не возможно. Тем более сохранять хладнокровие. Что за странный вопрос?
— Я подозреваю, что раз я тебе не нравлюсь, а я поистине идеален, тогда тебе нравиться мужчины, которые не блещут умом, немного неприятно выглядят и зарабатывают не особо много.
Его насмешка вывела ее из себя.
— Ты далеко не идеален!
— Возможно, только ты, так считаешь, — сказал он и, мечтательно вздохнув, добавил: — Я хочу познакомиться с парнем, который по твоему мнению будет лучше меня.
— Когда, я его встречу, то обещаю, что обязательно вас познакомлю.
— И когда же это случиться? Ты ведь зануда и отшельница. Целыми днями сидишь в своей коморке, прячась от реального мира за картинами, которыми не интересуется никто кроме тебя самой.
— Между прочим, у меня скоро выставка, тогда и посмотрим.
— Выставка, которую купит для тебя твой отец. Не сомневаюсь, что твои картины, тоже купит только он один, только бы ты не расстраивалась.
Ева просто закипела от ярости; она разозлилась до такой степени, что даже перестала отдавать отчет своим словам и руководясь исключительно эмоциями, стала отпускать все более смелые комментарии.