Марк рассмеялся.
— Наверняка в старину заборы были пониже, чем в нашем элитном районе.
Ева тоже рассмеялась, но Марк вдруг, стал серьезным и произнес:
— Когда нас отпустили, я вернулся и закончил ритуал. А знаешь, что я тогда загадал?
— Ты хотел, чтобы тебе купили собаку, — вспомнила Ева.
— Нет. Я хотел, чтобы ты так думала, — Марк на полном серьезе сообщил: — Моим самым заветным желанием было, чтобы ты всегда-всегда была рядом. Определенно, то был эгоизм, но я всегда хотел тебя как безумный. Ревновал тебя к любому и каждому, даже к твоей собаке, которую ты гладила и целовала.
Сердце Евы упало, все повернулось прочь и понеслось в то время, когда они с Марком были самыми верными друзьями. Она хотела назад к Марку, который ее ещё любил.
— Я тогда, то же самое хотела загадать, но не получилось, — печально призналась Ева, и опустила глаза. Она не могла быть с ним откровенной, потому что завтра дурман в его голове пройдет, и все сказанное будет казаться глупым и смешным.
— Получается, что моё желание сбылось, — довольно констатировал Марк и поднял бокал до краев наполненный морсом. — Завтра Ивана Купала, хочу дочку и сына.
Ева опустила руки под стол и сильно себя ущипнула, чтобы перестать грезить о чем-то несбыточном.
А затем, чтобы ничего ему не отвечать, она отрезала здоровенный кусов курицы, засунула его в рот и долго жевала.
— Знаешь, когда я уехал учиться в Лондон, то долго привыкал к этому собачьему холоду внутри. Без тебя мне там было очень одиноко. Я бродил по улицам и представлял, что ты идешь рядом. Этот город переполнен небоскребами, молами, бизнес-центрами, порой мне очень хотелось сдержать оттуда к тебе.
Ева только делала вид, что верит всему, что он ей рассказывал. На самом деле она говорила себе: «Он бредит, этого никогда не было».
— В Лондоне есть целых восемь парков. Каждый из них неповторим по-своему. Ричмонд — самый большой королевский парк, прогулка по нему больше похожа на прогулку по лесу, особенно, когда тебе встречаться одно из нескольких стад живущих там оленей. Когда, я устал безответно любить тебя, то пришел туда и под одним из 130 тысяч деревьев, — виновато ухмыльнулся Марк, — я закопал железную коробку, в ней лежало письмо тебе, как символ того, что я сдался — похоронил там свои чувства.
Ева смотрела на Марка и не могла понять, почему ей так сильно хочется, чтобы его признание оказалось правдой. Хотя невозможно было представить Марка рыдающего над своим любовным посланием в то время, когда она получала от него письма исключительно оскорбительного характера.
«Нет, его затуманенный мозг просто искажает правду», — сделала логичный вывод Ева.
— Я хочу, чтобы мы туда поехали вместе и откапали то письмо, так ты поймешь, что я любил тебя всегда, — серьезно заявил Марк.
— Но ты же сам сказал, что там слишком много деревьев. Вряд ли мы найдем его, — отмахнулась Ева.
— Мы легко его найдем: Пен Пондс, южная часть двух больших прудов, самое большое дерево, — радостно улыбнулся он.
— Ладно, поедим, — согласилась она, прекрасно понимая, что ничего такого они делать, конечно же, не будут.
— Тебе обязательно понравиться в Лондоне. Первым делом заглянем к моему лучшему другу Лео, он держит паб. Я много рассказывал ему о тебе. Удивительно, он ведь всегда советовал мне поговорить с тобой по душам, а я почему-то не мог этого сделать. А сейчас, мне так легко во всем тебе признаться.
Внезапно подул теплый ветер и затушил свечи на столе. Ева со вздохом проревела взгляд на небо: луна по-прежнему освещала все вокруг, не одной тучки на небе, только море ярких звезд. Она подставила лицо ветру, полузакрыв глаза.
«Сейчас бы еще дождик, чтобы он как следует, намочил меня такую глупую и влюбленную», — подумала Ева.
— Я принесу тебе плед из дома, не хочу, чтобы ты замерзла, — засуетился Марк.
Она хотела ответить, что нет смысла идти за покрывалом, потому что очень тепло, а прохладный ветер очень кстати, но не стала останавливать Марка. Ей хотелось, хоть ненадолго остаться одной.
Что будет, если она позволит себе на один вечер, поверить выдумкам Марка? Рискнуть и признаться ему в своих чувствах, рассказать, как сильно она скучала по нему. И никогда не позволяла себе любить его, потому что…
Это ведь Марк! На него нельзя положиться. Он как ветер, в одно мгновение ласковый и теплый, а в следующее трепанёт со всей силы и поминай, как звали.