— Победа!! — леди Рюген замахала рукавом так неистово, что мазнула меня по лицу, оцарапав щеку золотым шитьем на манжете.
Теперь никто не сомневался в исходе поединка, хотя сэр Лукас поднялся и яростно заспорил с герольдом.
— Все не угомонится! — воскликнула леди Рюген. — Но это понятно — кому охота позорно проиграть на глазах у принцессы.
Меня так и подмывало посмотреть на Ольрун, но в этот момент сэр Эдейл снял шлем, передавая его оруженосцу, и посмотрел в нашу сторону.
Не знаю, что привлекло его — обилие хорошеньких, нарядных женщин, или неприкрытый восторг леди Рюген, но он посмотрел именно на нас. И взгляды наши встретились.
Его взгляд пронзил меня, как молния. Пока все вокруг меня хлопали в ладоши, смеялись и кричали, я не могла даже поднять рук, ощутив странное оцепенение во всем теле. А ведь умнее было бы прикрыть лицо, чтобы он меня не узнал. Я даже забыла, что изрезанные осокой ноги немилосердно чешутся и горят. В этот момент я ощутила совсем другой огонь — в груди, слева, там, где сердце. И испугалась этого огня.
— Он смотрит на меня! — сказала леди Рюген с придыханием, тяжело падая на скамейку рядом со мной. — Так смотреть могут только настоящие мужчины. Взглянул — и ты уже готова упасть в его объятия.
Я промолчала, потому что в тот момент совсем не могла говорить — словно и язык мой сковала неведомая сила. Но рыцарь смотрел на меня.
Что бы там ни стрекотала леди Рюген.
— Победил сэр Рэндел Эдейл! — объявил герольд, несмотря на протесты сэра Лукаса.
Победитель вскинул меч, приветствуя зрителей, и взгляд мой зацепился за рыцарскую перчатку — из кожи тонкой выделки, сшитую на заказ. Но не ее качество привлекло меня. К запястью, крепилась брошка — медная, гладкая, без гравировок и чеканки. И в этой брошке я безошибочно узнала свою пряжку — такие пряжки были на туфлях, которые я забыла на берегу ручья Феи, и которые исчезли поутру.
Мне стало жарко уже от макушки до пяток, будто вместо крови от сердца по жилам разлилось жидкое пламя.
Сэр Лукас, неуклюже волоча меч, побежал к королевской ложе. Он промчался мимо, и я услышала, как тяжело он дышит. Терзая ремешок шлема, он расстегнул его, наконец, и снял шлем. Лицо у рыцаря было злым и красным. Потные волосы прилипли к вискам и лбу.
— Ваше величество! — орал сэр Лукас, пытаясь перекричать толпу. — Требую реванша! Я поскользнулся!
Герольд прорысил до королевской ложи, пытаясь успокоить сэра Лукаса, пока все с интересом смотрели, как он беснуется. Я с усилием отвела взгляд от сэра Эдейла, и увидела, что отец хмурится. Споры на турнире случались и раньше, но никогда — так явно, и никогда в этом не был замешан первый рыцарь нашего королевства.
— Вам и так пошли навстречу, добрый сэр, — говорил ледяным тоном герольд, — не устраивайте скандала перед их величествами!
— Всего лишь досадная случайность! — вспылил сэр Лукас.
— Три раза, — напомнил герольд.
— Значит, отказываетесь? — сэр Лукас оттолкнул герольда и бросился на колено перед королевской ложей. — Сир! Прошу о милости!
— Правила едины для всех, — примирительно сказал отец. — Смиритесь, сэр Лукас. В конце концов, это всего лишь потешный бой, а не настоящее сражение…
Еще за секунду до того, как он это произнес, я ощутила странный укол в сердце. Я уже знала, что сейчас произойдет. Перед мысленным взором возник сэр Лукас, который колотил острием копья в черно-желтый щит с изображением сухого дерева.
— Да! Это был потешный бой! — сэр Лукас взвился на ноги. — А я желаю вызвать этого деревенщину на настоящий бой!
Прежде, чем кто-то успел его остановить, он промчался по ристалищу, выхватил копье у оруженосца сэра Вильяра и трижды ударил в черно-желтый щит острием. Это был вызов на смертельный поединок.
— Бог мой, какие страсти, — протянула леди Слим.
Сэр Эдейл, оруженосец которого как раз пытался увести законный трофей — коня сэра Лукаса, махнул рукой, и оруженосец отпустил поводья.
Герольд проворно выхватил у помощника трубу и трижды протрубил, привлекая внимание.
— Сэр Лукас вызвал сэра Эдейла на смертельный поединок! — провозгласил он. — Но нынешний турнир — свадебный, и сэр Эдейл может отказаться без ущерба для собственной чести…
— Какой умница, — прошептала леди Рюген, следившая за происходящим с особым вниманием. — Не надо смертельных поединков. По крайней мере… пока.
Отец перестал хмуриться и благодушно кивнул — такой исход был ему по душе. Не хватало еще смертельных поединков перед свадьбами дочерей. Кровь во время праздника — всегда дурной знак, тем более что ожидается главный праздник жизни.