1. Главная
  2. Книги
  3. Высоцкий Владимир Семенович
  4. Я не верю судьбе
  5. Страница 26
Выбрать главу
     Словно семь заветных струн      Зазвенели в свой черед —      Это птица Гамаюн      Надежду подает!
В синем небе, колокольнями проколотом, — Медный колокол, медный колокол — То ль возрадовался, то ли осерчал… Купола в России кроют чистым золотом — Чтобы чаще Господь замечал.
Я стою, как перед вечною загадкою, Пред великою да сказочной страною — Перед солоно- да горько-кисло-сладкою, Голубою, родниковою, ржаною.
   Грязью чавкая жирной да ржавою,    Вязнут лошади по стремена,    Но влекут меня сонной державою,    Что раскисла, опухла от сна.
     Словно семь богатых лун      На пути моем встает —      То мне птица Гамаюн      Надежду подает!
Душу, сбитую утратами да тратами, Душу, стертую перекатами, — Если дó крови лоскут истончал, — Залатаю золотыми я заплатами — Чтобы чаще Господь замечал!

1975

«Был побег на рывок…»

Вадиму Туманову

   Был побег на рывок —    Наглый, глупый, дневной, —    Вологодского — с ног    И — вперед головой.
   И запрыгали двое,    В такт сопя на бегу,    На виду у конвоя    Да по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом, И взвыла «Дружба» — старая пила, И осенили знаменьем свинцовым Сочухавшихся вышек три ствола.
   Все лежали плашмя,    В снег уткнули носы, —    А за нами двумя —    Бесноватые псы.
   Девять граммов горячие,    Аль вам тесно в стволах!    Мы на мушках корячились,    Словно как на колах.
Нам — добежать до берега, до цели, — Но свыше — с вышек — все предрешено: Там у стрелков мы дергались в прицеле — Умора просто, до чего смешно.
   Вот бы мне посмотреть,    С кем отправился в путь,    С кем рискнул помереть,    С кем затеял рискнуть!
   Где-то виделись будто, —    Чуть очухался я —    Прохрипел: «Как зовут-то?    И — какая статья?»
Но поздно: зачеркнули его пули — Крестом — в затылок, пояс, два плеча, — А я бежал и думал: добегу ли? — И даже не заметил сгоряча.
   Я — к нему, чудаку:    Почему, мол, отстал?    Ну а он — на боку    И мозги распластал.
   Пробрало! — телогрейка    Аж просохла на мне:    Лихо бьет трехлинейка —    Прямо как на войне!
Как за грудкú, держался я за камни: Когда собаки близко — не беги! Псы покропили землю языками — И разбрелись, слизав его мозги.
   Приподнялся и я,    Белый свет стервеня, —    И гляжу — кумовья    Поджидают меня.
   Пнули труп: «Эх, скотина!    Нету проку с него:    За поимку полтина,    А за смерть — ничего».
И мы прошли гуськом перед бригадой, Потом — за вахту, отряхнувши снег: Они обратно в зону — за наградой, А я — за новым сроком за побег.
   Я сначала грубил,    А потом перестал.    Целый взвод меня бил —    Аж два раза устал.
   Зря пугают тем светом, —    Тут — с дубьем, там — с кнутом:    Врежут там — я на этом,    Врежут здесь — я на том.
Я гордость под исподнее упрятал — Видал, как пятки лижут гордецы, — Пошел лизать я раны в лизолятор, — Не зализал — и вот они, рубцы.
   Эх бы нам — вдоль реки, —    Он был тоже не слаб, —    Чтобы им — не с руки,    А собакам — не с лап!..
   Вот и сказке конец.    Зверь бежал на ловца.    Снес — как срезал — ловец    Беглецу пол-лица.
…Все взято в трубы, перекрыты краны, — Ночами только воют и скулят, Что надо, надо сыпать соль на раны: Чтоб лучше помнить — пусть они болят!
~ 26 ~