И это у него не от высокомерия. Он язвителен, колок и нетерпим только с теми, кто хочет казаться, а не быть. Таких он на дух не переносит. А поскольку ему мало надо, очень мало, чтобы заподозрить в человеке лицемерие или тупость, дошло до того, что он не переносит почти всех.
Я душу положила, чтобы найти ему симпатичную и славную девушку. Много раз устраивала ужины у нас дома на четверых или приглашала еще несколько пар наших друзей. А он не приходит. Или приходит с большим опозданием. К тому же одетый как оборванец. Или же начинает с порога нести заумную ахинею, выставляя в дурацком свете меня и приводя в смущение остальных.
И все же я убеждена, что ему необходимо влюбиться, только таким образом можно растопить ледяную корку на сердце. В конце концов, речь именно об этом, и я не падаю духом. Я уверена, что если бы Франческо нашел себе женщину и, дай-то бог, родил ребенка, то и Флавио почувствовал бы себя спокойнее, потому что он очень привязан к брату, несмотря на то что все время критикует его. Еще и по этой причине для меня важно, чтобы Франческо обзавелся семьей, потому что спокойствие Франческо означает в какой-то степени спокойствие Флавио.
По правде говоря, у меня есть на примете подруга, которая могла бы по всем статьям подойти Франческо, какое-то время назад я поняла это, но опасалась завалить дело, познакомив их в неподходящий момент. Сейчас, как мне кажется, момент подходящий. Она одна, он тоже. Если я протяну с их знакомством еще немного, может кончиться тем, что она выйдет замуж или он окончательно озлобится, что отпугнет любую женщину. Я собираюсь пригласить обоих на ужин и готова поспорить, что на этот раз сложится так, как я задумала.
Я уже поговорила об этом с Флавио:
— Флавио, давай в одну из ближайших суббот пойдем куда-нибудь поужинать и пригласим твоего брата и мою подругу.
— Опять ты за свое! Оставь, Лаура, послушайся меня, это напрасная трата времени.
— Нет, на этот раз все иначе, поверь. Она обязательно понравится Франческо. Девушка очень славная, серьезная, самостоятельная. И потом она красива, но той красотой, которая забирает постепенно, не броской, но у нее есть шарм, это редко встречается. Она воспитанна, умна, чувственна. И у нее прекрасная душа.
— Господи, Лаура… в последний раз, когда ты знакомил его с прекрасной душой… как ее звали? Ну ту… поэтессу…
— Джорджио Томмази.
— Да-да, Джорджио Томмази, которой Франческо весь вечер пудрил мозги, а потом начал декламировать ей «Люблю тебя, достойный вол»[8]… Ну скажи, можно ли быть большим идиотом?..
— При чем тут Джорджия? Это моя вина, может, она ему не подходила… но эта… Флавио, я тебе клянусь… Я чувствую… Она потрясающая и не может ему не понравиться.
— И как зовут это чудо природы?
— Элиза Ринальди, она работает в «Джорнале»[9].
— Все, Лаура, кончай с этим! Меня уже достали твои ужины, которые ты устраиваешь, чтобы свести моего братца с бабами. Если ты чувствуешь в себе призвание сводни, то у меня его нет. Хватит, мне это надоело, делай что хочешь, я с вами не пойду.
— Что ты так завелся? Было бы из-за чего нервничать…
— Это не вопрос — нервничать мне или нет. Все, закрываем тему, я больше не хочу подобных ужинов. А она в курсе твоей затеи?
— Пока нет. Но с ней я все улажу.
— Возможно, ей это неинтересно.
— Я тебе сказала, что я с ней договорюсь.
— Смотри, я тебя предупреждаю, если она скажет «нет» — баста, больше не втягивай меня в эту историю.
— Договорились, клянусь, это последняя попытка. Если Элиза откажется или и на этот раз ничего не получится, я умываю руки, и навсегда, пусть сам о себе заботится.
— Вот именно. Увидишь, все этим кончится. Оставь его в покое. Ты не поняла еще, что Франческо плевать на твои ужины? Ты суетишься, бегаешь, а он не приходит, ссылаясь на какую-то мифическую занятость.
— Ничего, я его надую. Мы пригласим его к нам на ужин не предупреждая об Элизе, согласуем день и час, а в последний момент позвоним и скажем, что наши планы изменились и мы идем в ресторан и что с нами идет Элиза. Тогда у него не будет возможности соврать про занятость — и дело сделано.
— Ты больная. Ты точно больная. Послушай, как ты рассуждаешь. Не проще было бы как будто невзначай свести их нос к носу прямо здесь, и спокойной ночи?
— Не проще, потому что мне самой хочется пойти куда-нибудь, если ты не против. И мы должны предупредить его об Элизе. Ты же знаешь, иначе он способен повернуться и уйти. Пусть будет в курсе, может, хотя бы оденется поприличнее.
— А если он не захочет прийти?
8
Начало изучаемой в школе поэмы Джозуэ Кардуччи (здесь — в переводе К. Бальмонта), самого значительного поэта Италии XIX века.