Показываю снимок Роберто:
– Что ты думаешь?
– По-моему, рак толстой кишки… – не задумываясь, отвечает он.
– Вот и мне так кажется… Таким образом, два против одного – за то, что у больного рак правой половины толстой кишки. На это, кстати, указывают и клиническая картина («рак правой толстой кишки кровит»), и данные осмотра (пальпаторная болезненность в правой половине живота).
– Давайте сделаем колоноскопию, – робко предложил молодой врач.
– С классических позиций вы совершенно правы, коллега. Но это отсрочит необходимую больному операцию ещё на месяц.
Признаться, мне очень хотелось побыстрее помочь отцу медсестры… через неделю я ухожу в отпуск – решил сделать операцию без колоноскопии.
…Бодро открываю брюшную полость – нет рака в толстой кишке… Что за чёрт? Что же кровит-то у него больше года? Ведь не дивертикул же сигмовидной кишки – дивертикулы были бы видны на ирригоскопии.
Нахожу старую язву двенадцатиперстной кишки.
О, чёрт! Ругать тасманского волка Джеймса, конечно, сподручнее:
– Не нашёл язву, блин!
Но сколько раз я говорил самому себе и другим:
– Оперирующий хирург не должен верить ничьим результатам эндоскопии, он должен повторять эти исследования сам перед операцией.
Второй вопрос: что делать с этой язвой?
Ведь, во-первых, больной подписывал согласие на резекцию толстой кишки, а не желудка. Во-вторых, его же толком никто не лечил от язвенной болезни. С позором для себя закрываю живот.
– Ребята, лучше немного конфуза для хирурга, допустившего ошибку в диагностике, нежели неправильная или не согласованная с больным операция, – пытаюсь сделать хорошую мину при неважной игре.
На этом для меня сегодня операционный день закончился. Остальные операции – пластика кожи у двух детишек с обширными ожогами, ампутации ног по поводу диабетической гангрены у двух стариков – сделает наш ординатор (Medical Ofёcer Томас Соко).
– Томас, электрическим дерматомом брать кожный лоскут с бедра – сплошное удовольствие. Только соскреби у детишек получше грануляции с раневой поверхности. Можешь не перфорировать лоскут – у нас сетки с очень большой клеточкой. Фиксируй лоскут на коже танталовыми кожными скрепками… У обоих стариков нет пульса на подколенной артерии – ампутировать ногу ниже колена не имеет смысла, отрезай выше колена. Кстати, если после отсечения конечности увидишь, что бедро не кровит, накладывай как можно меньше швов, иначе рана некротизируется. Ну, тебя нечего учить: ты у нас – король кожной пластики и ампутаций! Сегодня бригада доктора Роберто на in-tare / приёме экстренных больных – я поехал в Полокване… Если какие проблемы – звони. – Есть, босс! – шутливо отвечает Томас Соко.
Где-то в полдень я выезжаю за ворота госпиталя с мыслями:
– Нет, всё-таки опытному-старому-белому-русскому буш-хирургу Славке Рындину есть ещё место под звёздами в этом мире. И это место – в Африке. Это только в России для него места не оказалось…
Мою мысленную жвачку прервал телефон:
– Слава, это Агнес Киркпатрик из Ротари клуба. Я хочу тебе напомнить, что ты у нас сегодня «спикер».
– Да-а-а-а… И о чём я должен рассказывать?
– О себе.
Начало заседания в клубе в шесть вечера, но ротарианцы начинают сходиться у стойки бара с пяти часов. Я пришёл в половине пятого с намерением порасспросить затащившего меня в клуб Ричарда Горбашевича.
– Ты недолго: чем короче, тем лучше, – обрадовал меня Ричард.
После вступительной молитвы, тостов за местные и зарубежные Ротари-клубы и нескольких объявлений мы приступил к трапезе. И как только тарелки большинства присутствующих опустели, наш президент поднял меня.
– Благодарю вас, Президент Антони, за предоставленную мне возможность выступить. Должен вас предупредить, что это было очень неосмотрительно с вашей – стороны просить русского старика рассказать что-нибудь о себе. Старики всех национальностей любят поговорить, а уж русские – в особенности. Ваши страдания будут сегодня удвоены моим ломаным английским. Я расскажу вам о своём пути из Москвы в Питерсбург…
Когда Горбачёв провозгласил в нашей стране «перестройку», одни русские бросились разворовывать страну, другие стали думать о Боге. Воровать у меня не очень получалось, я решил сделать что-нибудь угодное Господу нашему.
После обсуждения этого вопроса за парой бутылок водки с мужиками, строившими мне дом на берегу Оки-реки под Калугой, мы сошлись на том, что построение часовенки неподалёку от нашей деревни на прибережном холме устроило бы все заинтересованные стороны.