Однако я стал ненавидеть ночные операции во время дежурств, после которых я обязан продолжать дневную работу. Всё-таки возраст есть возраст, и я нуждаюсь поспать час-два перед ночными операциями, а для восстановления сил после бессонной ночи должен пойти домой.
Мы представляем из себя госпитальный комплекс – одна хорошо функционирующая часть его находится в столице провинции Лимпопо (бывший Северный Трансвааль) городе Полокване (бывший Питерсбург), а другая огромная и малопродуктивная часть расположена в чёрном таун-шипе под названием Манквенг (30 км от моего дома).
Мы обязаны дежурить в обоих госпиталях, то есть при необходимости – рулить ночью на операцию 60 км туда-и-обратного пути; особенно я ненавижу предрассветное возвращение домой – засыпаю с открытыми глазами. Поскольку я являюсь составителем списка дежурств, я просто тихо перестал ставить себя дежурным по Манквенгу. Пока народ на это внимание не обращает, но как только другие врачи заявят протест и администрация поддержит их, я, вероятно, откажусь от дежурств. Это обернётся мне потерей 100 000 рандов (около 15 000 долларов) в год, но рано или поздно это должно случиться. Пусть уж лучше рано…
В Африке каждое утро, когда встает солнце, просыпается газель.
Она знает, что должна бежать быстрее льва, иначе она погибнет.
В Африке каждое утро, когда встает солнце, просыпается лев.
Он знает, что должен бежать быстрее газели, иначе он умрет с голоду.
В Африке каждое утро, когда встает солнце, и ты просыпаешься,
Неважно лев ты или газель, важно, чтобы ты быстро бегал.
Как я и предвидел, на становление моей частной практики у меня уйдут годы.
Своё знакомство с работой хирурга в частном госпитале я начал года четыре назад – профессор кардиоторакальной хирургии Лукас Мохлала (он через Интернет нашёл себе в Самаре красивую русскую татарку и взял её в жёны – сейчас у них двоё детей) приглашал меня ассистировать ему при операциях на сердце и лёгких в госпиталь Луи Пастера в Претории (я тогда ещё довольно бодро мог встать в 4:00 утра, проехать 300 км, отстоять две-три операции и вернуться живым домой) – спасибо огромное этому человеку.
Позже моему внедрению в частный госпиталь в Полокване (он называется Лимпопо Меди-клиник) способствовал первый и единственный чёрный частный хирург во всей Липоповии Тхлелане Лоуэн (три месяца назад мы стали соседями – он купил чудесный дом прямо напротив нас). У нас с Тхлелане сложились хорошие дружеские отношения; как мне представляется, я мог бы безголодно прожить только на одних ассистенциях у него в том случае, если моя собственная частная практика не сложится.
Как-то неожиданно образовалась у меня дополнительная работа хирурга-консультанта в Кутама-Синтумуле Максимум Секьюрити Призн – шикарной частной тюрьме для особо опасных преступников (110 км от Полокване), где любое мое профессиональное движение оплачивается по тарифу для частнопрактикующих врачей. За полный прошедший год при занятости 2–3 дня в месяц (были операции на преступниках в госпитале Чилидзини, что вблизи столицы Венды – городе Тохояндоу, 170 км от моего дома) я получил около 20 000 долларов – прекрасная компенсация за отказ от дежурств! Нужно только не жадничать и вовремя бросить дежурства.
Моя личная частная практика в полном смысле этого слова, то есть с больными, направленными ко мне, развивается не очень…
Во-первых, я не могу подбирать больных с улицы – они должны быть направлены мне GP. Для этого нужно не только этим Джи Пи дать о себе знать, но и наладить с ними такие отношения, чтобы отношения эти побуждали Джи Пи направлять тебе больных с хирургическими проблемами. Последнее не очень просто в обществе, традиционно разделённом, как минимум, на три основные группы – «чёрные», «мусульмане» и «белые». Больной определённого цвета хочет лечиться только у доктора своей масти. Какие-то крохотные подвижки в этом направлении у меня есть.
Во-вторых, образовался чёрный Джи Пи доктор Читати (он даже не Джи Пи, а специалист-терапевт – этого россиянину уже никогда не понять) – он хоть и направляет своих больных с торакальными проблемами ко мне, но основную массу с проблемами общей хирургии направляет моему другу Тхлелане Лоуэну. В ответ я приглашаю доктора Читати, специалиста по терапии, для ведения в ICU (отделение интенсивной терапии) моих тяжёлых больных после торакальных операций.
В-третьих, мой бывший студент Питер Шуленберг, купивший частную Джи Пи-практику за 1 200 000 рандов (где-то 150 000 долларов) в 50 км от Полокване, присылает мне своих редких хирургических больных. В ответ на это я должен приглашать его давать наркоз этим больным или, если операция слишком сложна для его анестезиологического опыта, приглашать его на роль ассистента.