И даже когда оплата гарантирована, она поступает иногда аж через полгода – и плакаться тут некому. Просто на эти полгода нужно иметь что-то для их прожить.
В частной практике, особенно если ты – старый русский доктор в стране буров-и-всяких-там-зулусов-мусульман-индусов, у тебя нет выходных и «холидеев». Нет спокойных ночей, нет времени для пьянок («А они тебе нужны?»).
Да, в государственном госпитале работа более интересна – там можно поэкспериментировать: «Сегодня режу турлы-мурлИТ вдоль, а завтра такой же мурлИТ прорежу поперек!»… В частной практике нужно всё резать хоть зигзагом, но без непосредственных осложнений, а позже – пусть хоть лишайник на этом месте вырастет. Выписка больного всё списывает…
В частной практике довольно состоятельный старик-бур Кронье не может себе позволить отказаться в пользу нищего русского даже от занюханного аппендицита, но здесь и всякий больной может оказаться совершенно новым и необычно представленным.
20. Продолжение через два дня
В операционной особо снимать нечего – блестящая чистота. Ну, там какие-то прибабахи, которые так обычны, полагаю, для районных больниц России.
Следует отметить, что я – первый хирург в новом госпитале. Понятно – первый русский доктор тута. Я во многих африканских местах был первым русским хирургом, русским доктором, а то и вовсе русским человеком…
Я выполняю первые хирургические операции в этой округе. Гинекологические и ортопедические не в счёт – с этим делом много лучше уже.
Моя первопроходческая деятельность по душе медсёстрам. Особенно им понравились мои операции под местной анестезией. Сёстры стараются мне угодить: в конце первой операции я сказал:
– Попросите привезти следующего больного из палаты.
– Доктор, больной уже на столе в соседней операционной.
Я просто обалдел: такого я не только в провинциальном госпитале не видел – даже в частном госпитале таким сервисом нас не балуют. Только бы мне не забыть в следующий вторник купить операционному блоку пару тортов.
Очень приятно выглядит стерилизационная секция операционного блока. Кстати, я нынче принёс из Полокване (провинциального госпиталя) три даксоновые сетки для закрытия дефектов брюшной стенки. Размер сеток 30×30 см – такие мне сегодня не нужны.
Спрашиваю:
– Сестра, а как бы нам простерилизовать остатки сетки таким образом, чтобы они не испортились?
– Доктор, у нас есть газовая стерилизация для таких деликатных материалов.
Ну, что тут скажешь – глухая африканская деревня и всё тут!
21. Нет грибов
Да, дождей было много, но грибов пока нет.
Однако, воздух – я просто упивался им. Один – со мной никто не поехал. Сочли меня ненормальным. И это так…
Я ненормально наслаждался полным воды водохранилищем…
И полной воды лесной речкой…
И плакучими мексиканскими соснами…
Серебристой мягкой хвоей плакучей мексиканской сосны…
Я наслаждался неожиданными встречами на лесной дороге…
И этими цветочками, которые заполонили обе стороны лесной дороги.
Кусты ежевики и жёлуди – возбуждают ностальгические чувства…
По России? Вряд ли… Скорее, по юности-молодости!
Я уже давно в том возрасте, когда жаждут нового и необычного…
22. Нет, у меня нет никакого сомнения в том, что Бог меня любит!
В Свазиленде во время подготовки к юаровским экзаменам после каждого очередного провала вслух я шутил:
– Ничего, отрицательный опыт – тоже опыт. И он двигает нас всё ближе и ближе к голубой мечте – иметь под старость домик у самого синего моря.
А про себя молил: «Помоги, Господи!»
И вот сбылась голубая мечта – мы купили-таки дом на берегу моря!
Началось всё с того, что мне позвонил из Кейптауна сын и сказал, что он вынужден искать другое жильё. У меня автоматически вырвалось: «Давай я куплю квартиру, а ты будешь мне платить ежемесячно».
Я скор на принятие решений – через неделю мы прибыли с женой на три дня в Кейптаун для покупки жилья. Остановились вблизи кейптаунского университета в «гест-хаузе» с офигительным видом из окна Table mountain.
Эта гора и определила наш подход к выбору жилья для сына.
В непереводимом благозвучно на русский язык Table View мы присмотрели жильё. И купили.
И купили не квартиру даже, а целый дом. Цены на жильё в этой части Кейптауна сумасшедшие – начинаются с 150–300 тыс долларов. Из одной квартирки в одну спаленку с видом из окна на Table Mountain и океан за 130 000 баксов я уходить не хотел: