Я имел честь выполнять 50 %/50 % с Андреем Маховским три аневризмы брюшной аорты – это волнующее рукодействие! Я люблю эти операции, психологически я даже готов пойти на их выполнение, но не уверен, что больные выживут после них.
Как-то старик Кронье позвал меня ассистировать ему на операции по поводу тупой травмы живота с повреждением брюшной аорты. Я пришёл в операционную, когда больной уже лежал на столе. Доктор Тхлелане Лоуэн кратко сообщил мне, что после дорожной аварии прошло 30 часов, что у больного нет пульса на бедренной артерии правой холодной ноги, что при УЗИ (по-моему, даже и КТ) выявлен отрыв интимы (внутренней оболочки) аорты…
Доктор Кронье начал операцию. После вскрытия аорты ниже отхождения почечных артерий видим стенку аорты без интимы, интиму находим чуть ниже, вывернутой на манер «чулка». Этот «чулок» затыкал просвет магистральных сосудов правой ноги.
Задача хирурга заключается в шунтировании места «затычки» с помощью сосудистого протеза в форме латинской буквы Y (или в форме «штанов», если по-русски): аорту пересекают чуть ниже почечных артерий, дистальный просвет аорты ушивают наглухо; к проксимальному просвету подшивают «поясную» часть сосудистого протеза, а «штанины» протеза подшивают к бедренным артериям.
Дед Кронье пересекает аорту полностью, скрепочным аппаратом прошивает её дистальную часть, а к проксимальной части аорты подшивает сосудистый протез (при работе с Маховским мы вскрывали аорты Н-образным разрезом и протез укладывали в раскрытый просвет аорты). Для остановки кровотечения из позвоночных артерий дед Кронье использует «гармоник-скальпель» – эффект которого, по-моему, невелик (Маховский показал мне простой способ ушивания этих артерий 8-образным швом – быстро и надёжно).
При завершении подшивания аортального протеза кровь прилично сочится (если не применять более пугающего слова) как по линии швов «аорта-протез», так и сквозь сам протез. Мы с Маховским обычно закрывали эти кровоточащие места большими салфетками (иногда обкладывали гемостатическими губками из желатина) и ждали – кровотечение останавливалось через 10–15 минут.
В случае доктора Кронье кровотечение не прекращалось. Более того, я даже не заметил формирования каких-либо сгустков в зоне операции – всё это мне не очень понравилось. 72-летний старик Кронье, на своих двух искусственных тазобедренных суставах, не очень годится для операций такого рода – я видел физическое страдание на его лице:
– Доктор Кронье, вы посидите – Лоуэн наложит бедренный анастомоз слева, а я справа.
«Штаны» сосудистого протеза мы вшили в бедренные артерии с обеих сторон довольно шустро. Пора было закрывать живот, но признаков уменьшения кровотечения не было – кровило всё, все ткани! Старик Кронье уже давно распорядился лить больному свежезамороженную плазму и кровь-кровь-кровь…
– Парни, проблема не внутри раны. Закрывайте живот.
Я уговорил его положить ещё с десяток гемостатических губок на протез, и мы ушили живот.
Как мне представлялось, одной из причин нарушения свёртываемости крови могло быть и восстановление кровоснабжения в умершей ноге.
Больной умер через день после операции – будем считать, что непосредственной причиной смерти не было непрекратившееся кровотечение из сосудистого протеза…
47. Вам отрезать с обезболиванием или так?
«Иду смотреть пару залежавшихся больных и делать гастроскопию 81-летнему старцу – без седации, как обычно».
Этими словами я закончил одно из своих посланий в Русский Суржинет – сказал этим ещё раз своё «мяу» в дискуссии по поводу «нужно или не нужно проводить какое-либо обезболивание при эндоскопических исследованиях».
Очевидно, что большинство пациентов с доверием и удовольствием примут из рук врача любое снадобье, приправленное словами: «Это вам для обезболивания».
Ну, а если пациент к доктору «с доверием», то доктору нужно бы добавлять всегда: «Вы, конечно, можете окочуриться от этого зелья, но это бывает редко».
Что скажут добрые обыватели по поводу последнего?