Самое забавное было, когда к нему обращались:
– Не спеши, Титькастый!
Мужчина чуть не ушёл один в толпу нежити, уж слишком сильно он погрузился в сражение.
Нам не потребовалось много времени, чтобы найти Анжелу. Та уже немного сменила позицию, но уйти далеко у неё не было возможности.
Она всё ещё пряталась в основной группе нежити, стягивая на свою защиту всё больше сил. Правда, это ей не особо помогло. В итоге Анжела была загнана в угол, к каменной стене площади.
Казалось бы, она в тупике. Беспомощная девушка-зомби прижалась спиной к стене. Она не понимала, как в такой огромной толпе, среди тысяч зомби, её вычислили.
Это было словно искать иголку в стоге сена. Она должна была оставаться невидимой среди своих марионеток. И все её планы по созданию хаоса пошли прахом.
Однако у неё всё ещё был шанс вырваться с площади и уйти за её пределы. Но она всё время поглядывала на чёрный купол, постоянно чего-то ожидая. Я не понимал:
«Чего же она ждёт?»
В любом случае, когда воины пробили очередную толпу, и остались только ряды из сотни зомби, а это было уже не так уж и много, Анжела закричала:
– Чего вам от меня нужно?! Просто сдохните!
Вот только зря она это сделала. Ни у кого уже не было сомнений, что она падший приручатель. Кстати, важно уточнить, работа Разбойника была ключевой.
Казалось бы, всё, что нужно Анжеле – просто сорваться с места и бежать. Мы бы её ни за что не догнали: её путь был бы свободен, а нам приходилось прорываться с боем.
Но из-за Разбойника Анжела не могла двигаться свободно. Он загнал её в угол, а мы уже подходили всё ближе.
И опять возникает вопрос:
«Почему её не убили?»
Ведь такая возможность была и у Лучников, и у Разбойника. Но пока Анжела была в отчаянии, она концентрировала зомби для защиты себя. А это было именно то, что нам и нужно.
Никто не ожидал, что загнанная в угол девушка вдруг закричит:
– Вы, проклятые твари! Я заставлю вас пожалеть, что подошли сюда. СДОХНИТЕ!
Анжела явно не была доброй, она была злобной. И её слова были такими же. Но все внимательно смотрели:
«Что же она хочет сделать?»
Каждый понимал: если у неё есть козыри в рукаве, то лучше бы ей выкинуть их сейчас.
И действительно, девушка достала что-то. На шее, на верёвочке, было скрыто кольцо. Когда она его достала, Георгий сразу узнал:
– Пространственное кольцо…
Штука в этом мире весьма редкая, а потому и дорогая. Девушка действовала быстро, из кольца она вынула массивный чёрный сундук с железными заклёпками и странными символами по краям.
«Это что?»
«Гроб?»
Вообще, на гроб он не был похож. Зловещий да, но вряд ли внутри что-то большое.
Тем временем замок на сундуке треснул сам собой, крышка приподнялась, выпуская зловещее ярко-красное сияние. Я посмотрел на него, и у меня появилось желание просто убежать отсюда.
«Что это ещё за?»
Все ощутимо напряглись. Особенно когда сияние начало сгущаться в плотный дым и расширяться. Словно что-то живое и огромное начало формироваться по частям.
Сначала только контур, затем голова с горящими глазами. А потом появилось окончательное воплощение: гигантская чёрная свинья размером с большой дом.
«Свинья?!»
Я был в шоке.
Её шкура была покрыта красными рунами, светившимися, как раскалённые угли. Из пасти торчали клыки.
Никто не понимал, насколько опасно это существо, кроме мага. Георгий побледнел и прошептал с ужасом в голосе. Я даже не думал, что он вообще способен бояться:
– Бедствие... Это же настоящее Бедствие!
Если остальные сразу поняли, то я нет:
– Что ещё за бедствие?
– Так называют существ за стенами. От четвёртого ранга! Чтобы справиться с таким, нужен отряд из сотни человек пятого-шестого уровня!
Из этого он сделал вывод:
– Мы... мы не сможем его победить!
От его объяснений стало чуть понятнее. Только оставалось неясным, как Анжела вообще носила его с собой. И ещё одно:
«Почему она не показала его раньше?»
В этот момент чудище взревело:
ГРАРГХ!
Рёв прокатился по всей площади и вышел далеко за её пределы. В панике были не только люди, наблюдавшие за происходящим со стороны, но даже зомби.
Им, даже если и не был свойствен страх, всё равно сторонились этой свиньи, стараясь убраться от неё подальше.
«Но что нам делать?»