Когда наконец добрался до центра лабиринта, увиденное заставило меня замереть на месте.
Что за чертовщина?
Посреди небольшой каменной площадки стояла детская люлька. А из неё доносился надрывный плач младенца.
— Уааааа!
Сердце ёкнуло.
Ребёнок? Здесь, в этом аду?
Я подошёл ближе и увидел его. Совсем маленького, может быть, трёх-четырёх месяцев от роду. Он плакал, но выглядел вполне обычно, без единого ожога на теле.
В голове сразу всплыла информация от Всеведущего:
[Это Питер, младший сын Алиши. Отнеси его к ней, и ты сможешь попросить её об услуге.]
Отнести? К ней?
Звучало жутко — просить об «услуге» у проклятья. Но было бы неплохо попросить её снять его с меня.
Эта мысль обрадовала: одновременно сделаю два хороших дела. Верну матери дитя и спасу себя.
— Тише, малыш, — прошептал я, протягивая руки к ребёнку. — Сейчас мы пойдём к твоей маме.
Стоило мне коснуться младенца, как он разревелся ещё сильнее.
— УААААА!
Питер явно был не самым послушным мальчиком. Его тельце вспыхнуло ярким пламенем, и через секунду от ребёнка остался лишь чёрный прах.
А?
Что я сделал не так?
Я стоял в шоке, уставившись на горстку пепла. Почему он сгорел от моего прикосновения?
Понятное дело, вины моей в этом нет. Ещё ни один человек не сгорал от моих прикосновений.
Просто сама сущность этого ребёнка… образовавшийся от него прах… Ведь с некой стороны место вокруг — мир мёртвых.
Поэтому я достал небольшую стеклянную склянку и аккуратно собрал пепел. Его было совсем немного, но я чувствовал исходящую от него силу.
Огненный лабиринт исчез. Я снова оказался в обычной разрушенной избе. Только огонь вокруг погас, остались лишь чёрные обгоревшие стены.
Не стал долго задерживаться и быстро вышел наружу, где меня ждала троица — они что-то обсуждали. Когда увидели меня, сразу же замолчали. Но ненадолго…
— Что-то ты быстро!
— Нормально.
— Ничего интересного не нашёл?
— Пустой дом, как и все остальные.
Уин недоверчиво прищурилась:
— Тогда зачем ты туда ходил?
— Проверить свою идею…
Конечно, никто мне не поверил. Впрочем, их интересовал другой вопрос:
— Куда теперь?
В этот момент я выбирал направление, и одна сторона выделялась сильнее других.
[Виктор пытается призвать «Рюэна» в аномалию. Если его мысль проникнет сюда, то снять проклятье ты уже не сможешь.]
Рюэн? Сюда?
Эта мысль испугала меня по той причине, что подобное — явный перебор. У меня нет сил, чтобы бороться с божеством, которое должно быть чуть ли не на одном уровне с самим Энрю.
Они появятся у меня лишь тогда, когда я пройду все девять испытаний. И то только теоретически. Силу Рюэна или Энрю я не то что не могу понять — я её не могу даже представить.
Если коротко, то это существа, которые могут менять вселенные, законы вселенной, а может, даже их создавать. Что-то за гранью моего понимания.
Из-за таких мыслей моё лицо побелело, кровь отлила от него. Троица сразу же это заметила.
— Что с тобой случилось?
— Внутренняя травма?
— Давай, я могу тебя осмотреть!
Они предположили, что я был ранен. Видимо, настолько плохо выглядел со стороны.
— Всё нормально со мной. По крайней мере, пока, — я поднял руку, чтобы они ко мне близко не подходили. — Идёмте быстрее, нам нужно спешить!
Выжженная пустошь раскинулась там, где когда-то была деревенская площадь. Чёрная земля местами всё ещё дымилась, словно память о том пожаре останется навечно. Воздух висел тяжёлый и неподвижный, пропитанный запахом гари.
В самом центре площади стояли пятнадцать человек. Хотя назвать их людьми язык не поворачивался — Падшие.
Их глаза горели нездоровым блеском, а движения были слишком резкими и нетерпеливыми. Во главе этой жуткой группы возвышался Виктор, довольно улыбающийся.
Рядом с ними находился алтарь, сложенный из человеческих костей. А возле него, связанные и беспомощные, сидели двое — Рома и Лира.
— Кого же выбрать?
Виктор неспешно обходил своих пленников. Его взгляд скользил от одного к другому, словно он выбирал между двумя сортами вина к ужину.
С одной стороны — красивая девушка, с другой — мрачный парень. И у того, и у другого были свои плюсы и минусы.
В этот момент между Ромой и Лирой завязался разговор. Абсурдный и неуместный в их положении, но человеческая природа порой проявляется в самые неподходящие моменты.
— У тебя с ним что-то было?
Роме это было важно. Лира повернулась к нему, и в её глазах мелькнуло раздражение.