Конечно, Каренину хотелось, чтобы его поприветствовал глава рода. Вот только у моего отца скверный характер. Он не выйдет и никого не встретит.
Как говорится: не приходите в наш дом, мы вам не рады.
Спустя пять минут дверца кареты наконец открылась. И оттуда вышел, как и сказал отец, Александр Каренин. Лично глава рода.
Высокий и худощавый мужчина, с заметной бледностью. Одетый в строгий, элегантный фрак. Кожа чуть бледная, глаза уставшие. Когда он вышел, то презрительно осмотрелся по сторонам.
А затем, будто зная, куда смотреть, он поднял взгляд к окну, где стояли мы с отцом, и довольно улыбнулся. Своими белыми и ровными зубами.
Эта улыбка была как у самого дьявола.
Он двигался медленно, но уверенно. Спустился с кареты и поприветствовал мою мать.
Это самый омерзительный человек из всех, кого я знаю.
Есть разные люди: хорошие, доблестные, есть люди достойные. А есть люди, полные жадности и злобы.
Не скажу, что Каренин именно такой.
Однако это самый изворотливый человек. Он в любую щель пролезет, не задумываясь о последствиях.
Мне порой кажется, что если ему надо, то он и бездомного обманет. И не для того, чтобы заполучить заплесневелую буханку хлеба.
А потому, что он может. Потому что ему каждый день хочется самоутвердиться и сказать всем: бойтесь меня, уважайте.
И тут возникает вопрос: что делает такой человек у нашего порога?
Пришёл забирать долги.
– Приехал всё же, – устало вздохнув, сказал отец. Вся радость от разговора с сыном исчезла.
– Ты его ждал?
– Не сегодня.
Такой неуверенный ответ отца вызвал беспокойство.
Однако Каренин приехал не один, с ним также прибыл его самый младший сын – Михаил. Мой так называемый знакомый. Мы с ним учились вместе, иногда виделись на различных светских мероприятиях.
Дружеских отношений никогда не было. И мне было непонятно, что он тут вообще забыл.
Неужели чего-то хочет?
Мне хотелось бы узнать ответ. Вот только навык «Всеведущий» не работал в моём мире. К сожалению, он как будто выключился и молчал.
В один момент даже стало страшно: а может, он вообще исчез?
Однако я сразу себя остановил. Накручивать себя на пустом месте – гиблое дело.
Каренин был тут не в первый раз. Он приходил каждый месяц, специально.
Откуда взялся долг?
Это было ещё до моего рождения. Пятьдесят шесть лет назад.
В 1701 году началась глобальная война. Её назвали мировой, в ней участвовало множество стран.
Наш род был довольно великим. И мы, конечно же, участвовали. Всё же у нас была дружина, была мануфактура, даже без родового навыка «Ока». Мы могли жить и процветать много лет.
Однако война всё это отняла.
Всё сгорело. Воины погибли. Образовался огромный долг.
Мы взяли его, чтобы оставаться на плаву, и он тоже сгорел.
Мы должны были 30 миллионов рублей.
Хорошая новость, что к сегодняшнему дню мы должны всего три миллиона шестьсот тысяч.
Плохая – что у нас нечем платить. Ежемесячный платёж сейчас конский – 10000 рублей. Или 100 алтын (золотых).
И это с учётом того, что выплачивать нужно каждый месяц на протяжении тридцати лет. Это безумие.
Незваные гости вошли в дом. Их проводили к кабинету отца, хотя те уже знали дорогу наизусть. Как говорится, не в первый раз приходят.
Скрип.
Дверь открылась.
– Ясонович... – Каренин радостно воскликнул, обращаясь к отцу по отчеству. Моего деда звали Ясон. – Чего не встречаешь своих дорогих гостей?
Он раскинул руки, словно для объятия. Будто мой отец самый родной для него человек.
Это действительно было бы уместно, если бы пришёл старый друг. А так, просто ростовщик явился за деньгами.
– Так я вас сегодня и не ждал, – отец хмуро ответил, подошёл и протянул руку.
– Эх... Опять ты... – Каренин просто пожал в ответ.
– Вот и Алексей.
Я тоже поздоровался с ним за руку. Никто не будет меня игнорировать. Тоже самое касается и Михаила.
Поговорив ещё минут пять о всяких делах, мы как-то распределились на две группы. Старшее поколение село за главный стол, они пили вино.
Младшее поколение расположилось за небольшим столиком. Мне налили чай, Михаил пил вино.
И зачем подсел ко мне этот петух?
Хотелось свалить. Я не очень люблю всякие светские беседы ни о чём. Поэтому хотел уже как-то уйти в свою комнату. И мне плевать, если гости как-то обидятся.
Я встал.
Однако парнишка, видимо, вообще не умел читать атмосферу.