Почему я не вышел?
Не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве человека. Тем более такого уважаемого. Никто же не будет разбираться, что это демон и что он пытался сделать. Мне лишние проблемы ни к чему.
Я уже собирался выйти. Всё же Искра успел отдалиться довольно далеко. Он бросил факел на землю. Хоть огонь уже заметно угас, он всё равно освещал пространство.
Тело Борогора продолжало лежать. Я его прекрасно видел, и оно вдруг зашевелилось. Слабые движения, словно небольшие судороги у мёртвых. Меня смутил сдавленный хрип.
– ХВААА! – звук, похожий на кваканье лягушки.
Первая, самая логичная мысль – добить. Ну, нельзя же оставлять его в таком состоянии. Вдруг он и после пули в голове сможет выжить? Мне нужна гарантия. Я должен убить его.
Когда прицелился снова, всплыла подсказка:
[Внимание! Твоей жизни угрожает опасность!]
Хм… Что именно?
[Тебе его не убить. Беги. В лес.]
Эти слова звучали, как просьба или приказ. Как будто моя жизнь находилась в настолько критической ситуации, что любое замедление могло стать фатальным. Это чувство – как прыжок в ледяной водоём.
Сотни вопросов: зачем? почему? как?
Впрочем, я не стал тупить, думать или размышлять. Вскочил на ноги, развернулся и со всех ног бросился не к горе, не к деревне, даже не к реке, а в лес. Как и подсказал «Всеведущий».
Правильное это решение или нет, решать буду потом. А пока – ночь. Ветки хлестали по лицу, ноги то и дело проваливались в ямы, я несколько раз падал. Тем более овраги, поваленные деревья… И мысли:
«Меня вот-вот догонят. Нужно спешить»
…
Только под утро я успокоился.
То ли из-за голода, то ли из-за того, что больше не было сил бежать. И тогда подумал:
«Поэтому, если вы хотите меня съесть, то ешьте…»
«Я не против!»
Конечно, это всего лишь шутка. Легко так говорить, когда сидишь в какой-то лесной яме, в относительной безопасности, и думаешь, что делать дальше. Одно знал точно: в деревню я больше ни ногой. С меня хватит этого дерьма.
Для начала хотелось бы чего-то поесть. Ведь кроме полупустой фляги с водой у меня ничего не было.
[В десяти метрах есть небольшая поляна с земляникой.]
Ягоды? Тоже неплохо.
Минут пятнадцать я кряхтел, собирая землянику и сразу же поедая её. Вкус сочной, сладкой ягоды как-то успокаивал. И я даже подумал:
В смысле не вернусь? У меня же там всё!
Мои зелья для укрепления сердца. Сейчас я могу позволить себе бегать, как здоровый человек, но через пять дней действие зелья закончится, и снова здравствуй, порок сердца.
Также в деревне мой алхимический котёл, нефритовый камень, деньги и травы. Как ни крути, домой вернуться нужно.
Я не понимал, что сейчас происходит в деревне. Скорее всего, жители заметили изменения со старейшиной, а Искра рассказал им о случившемся. По крайней мере, отцу он точно должен был сообщить. Ведь так?
Однако гадать, предполагать, размышлять самому не хотелось. Это всё равно что тыкать пальцем в небо: может быть так, а может иначе. А вдруг там уже полная деревня трупов? И вот я появляюсь, как ни в чём не бывало, за своими зельями.
К счастью, мне не нужно гадать. Я могу попытаться получить ответ от «Всеведущего»:
– Мне можно домой?
Нет ответа.
– Что стало с Борогором?
Тишина.
– Ты можешь сказать, что мне делать?
Я перебирал сотни вопросов. Многие повторялись. Мне бы хотя бы одну небольшую подсказку. И вдруг он выдал:
[Ты можешь вернуться в деревню. Только будь осторожен!]
Что ж… На том и решим. Главное – могу вернуться к себе домой.
А что касается осторожности – моё второе имя – Осторожность. Я сама осторожность.
…
Впервые в жизни я радовался, что мой дом находится на окраине.
Раньше я часто ругался из-за этого, но теперь всё иначе. Из такого дома легко уходить и возвращаться, оставаясь незамеченным.
Никто из соседей не узнает, ночевал ли я дома или где-то ещё. Живи я в центре деревни, такой роскоши у меня не было бы.
Дома всё было как обычно. Тихо. Только куры во дворе что-то искали в земле. Даже стало стыдно от мысли: «Бросить всё». Не зря говорят, что у страха глаза велики.
Я открыл запертую дверь. Первым делом затопил печь, чтобы нагреть воду в котелке. Тёплой водой смыл с себя грязь и пот ночи. Царапины на руках и щеке заболели, вызывая раздражение.