Разгорелся спор. Старейшины наперебой выясняли, кто возьмёт его в ученики и какие блага ему достанутся. Озара, например, заявила:
— Я первая его увидела, значит, он мой…
Ей тут же возразил Виктор Степанович:
— Старая карга… А ты вообще знаешь, кто привёл его в школу?
Но прежде чем кто-то успел одержать верх в этом споре, главный экран внезапно вспыхнул ярко-белым светом… а затем погас.
ВЖИХ!
Следом выключился второй. Потом третий. Четвёртый. А затем — вся сотня.
— Что происходит?
Пальцы Старейшины Ново забегали по панели так быстро, словно он печатал на клавиатуре. Именно он отвечал за Турнир, знал все формации — как телепортационные, так и те, что поддерживали связь с участниками.
— Странно… Такого раньше не случалось. Полная блокировка. И дело не в нас… Мы просто не получаем сигнал.
— Это значит?
— Кто-то глушит их намеренно. Кто-то не хочет, чтобы мы видели, что там происходит.
— А что если… — запнулась Озара.
— Если они погибнут? — хмыкнул Осьмой. — Не переживай, мы обязательно выясним, кто за этим стоит. Никто не смеет мешать школе Трёхглавого Дракона.
Какой выход?
Конечно же, немедленно сообщить главе — Рарогу Велегору. Если кто и способен разобраться в самых сложных ситуациях, так это он. Поэтому ему тут же было отправлено сообщение.
А в Пещере Наблюдения тем временем воцарился хаос. Никто больше не спорил, никто не думал о сокровищах или ученичестве. В головах старейшин билась лишь одна мысль:
«Вернитесь живыми!»
Глава 17
Мор
Если получить меч не получится, то необходимо хотя бы добиться первого места. Ведь так?
Я размял шею и руки, после чего извлёк свой, обычный меч из пространственного кольца. Что хочу сделать?
Мне хотелось воспользоваться преимуществами барьера для получения духовных камней. Хотя у меня было лишь смутное представление о том, как именно реализовать этот план. Главное — поставить цель, а детали обдумать позже.
Но что это такое?
Сначала я заметил крошечную чёрную точку среди червей — всё началось с одной в центре. Однако вскоре их становилось всё больше, и неожиданно по всему пространству распространился настоящий океан этой черноты.
Неужели это яд? На огонь не похоже, но явно что-то едкое стремительно превратилось в ядовитый туман, окутывая всё вокруг.
Очевидно, черви начали «задыхаться»: их тела буквально растворялись, кожа и экзоскелет исчезали, обнажая мясо, которое затем также растворялось.
Всё происходило настолько стремительно, что даже редкое зловоние достигло меня чуть позже — от чего меня чуть не вырвало.
Что же происходит? Всё ли это из-за меча? Я сомневался в этой теории, ведь меч воплощал стихии огня, жара и великолепия, истинного благородства.
А здесь?
Чернота, мрак и какое-то коварство. В этой атаке чувствовались тёмные, безжалостные мысли. Возможно, это всего лишь мои домыслы — я не мог быть в этом уверен и уж тем более как-то проверить. Однако людям свойственно давать оценку всему происходящему, и я не стал исключением.
Впрочем, дальнейшие события немного прояснили ситуацию. Не полностью, но хотя бы частично.
Когда ковёр из червей растворился, после него остался лишь дождь духовных камней, падающих сверху.
Тук. Тук. Тук.
Они сыпались сквозь барьер повсюду — даже мне на голову, на лоб, на тело. Как говорится: «Только раздвигай руки и хватай!» Только я не хватал, а просто стоял, застыл, глядя вверх в полном ошеломлении.
Что это ещё за… покемон?
Над кратером зависло гигантское существо, ростом с семи, а может, и девятиэтажное здание. Его тело напоминало вулканический камень: чёрное, испещрённое трещинами, из которых медленно сочился густой зелёный яд.
Лицо представляло собой обсидиановую маску с девятью узкими глазами, а вместо волос на голове колыхались ядовитые испарения, образуя подобие короны.
Какого… лешего?
Хотя, разумеется, это был не леший, а чёрт. Точнее, культиватор на стадии Неба. Вопрос лишь в том, что он здесь делает. Хотя нет, и это понятно. Он пришёл не ко мне. Он пришёл за мечом. Он хочет наследие Дэвы!
Что делает культиватор на стадии Неба в этом мире? Единственное, что хоть немного меня успокаивало, — ему нужен был не я, а меч. По крайней мере, так я думал, пока он не посмотрел мне в глаза.
Этот взгляд прижал к земле. Не буквально, но ощущение было именно таким. Страшно было даже пошевелиться — сделать шаг вперёд или назад.