Пока я размышлял, прошла неделя, и утром мне вручили кафтан с единственным приказом: «Женись».
Видимо, Красу тоже «купили» — ей что-то пообещали, но она молчала, и вот мы, два «лоботряса», действительно собираемся пожениться.
Я выдохнул, расслабился и принял свою судьбу — лучше так, чем ломать голову впустую. В этот момент я даже подумал: может, и не так уж плохо?
Она красивая, сильная, и её постоянный недовольный взгляд, даже чуть-чуть привлекал. Есть даже такой термин, как «притереться». Может нам тоже нужно просто притереться?
С этими мыслями паланкин качался из стороны в сторону, пока не остановился. Снаружи слуга вежливо произнёс:
— Мы приехали. Выходите.
Краса посмотрела на меня:
— Что?
— Ничего.
— Точно не хочешь план Б?
— …
— Тогда пойдём.
Я вздохнул и протянул ей руку. Она замерла на мгновение, затем нехотя вложила свои ледяные пальцы в мою ладонь — тонкие и нежные.
Мы вышли наружу под оглушительный рёв толпы. Людей было действительно много, все смотрели на меня, на невесту и кричали:
— Детишек побольше!
— Совет да любовь!
Смех и крики смешивались в общий гул. Кто-то искренне желал счастья, кто-то откровенно издевался — впрочем, всем было весело. Всем, кроме нас.
Ведь сейчас должна была состояться церемония, на которой нам предстояло стать мужем и женой.
Глава 22
Свадьба
Витт Озёрский был главным учеником школы «Трёхглавого дракона». Это означало не только почётное звание, но и высокий статус, огромную ответственность и священную миссию.
Он стал воплощением идеалов школы — мастерства, чести и моральной чистоты, заслужив прозвище «Молодой Горыныч». Чёрно-золотой медальон с изображением трёхголового дракона, носимый на его шее, отражал эту суть.
Чтобы добиться столь почётного звания, Витту пришлось пройти долгий и тернистый путь: годы упорных тренировок закалили его тело и дух, а доверие учителей он завоевал и потом, и кровью.
К 24 годам он достиг стадии Земли 9 уровня — вершины, о которой многие могли лишь мечтать. Следующая ступень, стадия Неба, была настолько близка, что прорыв мог произойти в любой момент, и он часто задавался вопросом: «Может быть, сейчас⁈»
Всего лишь один шаг отделял его от вечной славы, его имя могло бы войти в список драконов, увековечив его достижения.
Однако всё рухнуло в один миг. Витт начал пить алкоголь и отказался от тренировок. Причина была до боли проста: он влюбился в Красу Климову.
Он строил планы достичь стадии Неба, чтобы затем открыть ей свои чувства. Только пока он «сидел на берегу», Красу выдали замуж за какого-то мерзавца, по-другому Витт не мог назвать его.
Что же теперь?
В итоге, Витт выглядел жалко: растрёпанные волосы скрывали лицо, глаза покраснели — то ли от слёз, то ли от вина, трудно было определить.
Его заперли в комнате, как животное, с единственной целью — не дать сорвать свадьбу. Комната пропиталась запахом перегара: повсюду валялись пустые чашки и кувшины, а на полу рассыпался табак.
«Как они могли⁈ Я… я — надежда этой школы! Сколько сил, пота и крови вложено… А они… отдали мою любовь на растерзание какому-то ничтожеству! Где справедливость? Разве я этого достоин⁈»
Гнев бурлил в Витте, разъедая изнутри. Ему казалось, что сердце разрывается, когда он представлял, как чужие руки обнимают Красу.
Образ этого вшивого мерзавца, посмевшего занять его место, сводил его с ума. В порыве ярости он схватил бутылку и со всей силы швырнул её в стену.
ДЗЫНЬ!
Осколки с громким звоном разлетелись по полу. Впрочем, и этого было мало. Витт крушил всё, что попадалось под руку: перевернул стол, опрокинул стулья, сорвал с петель кровать.
«Нет… Этого мало…»
Он встал, шатаясь, и с размаху выбил дверь ногой. Дерево треснуло, створка с грохотом распахнулась, едва удержавшись на петлях.
«Испорчу им свадьбу… — пробормотал он, глаза горели безумным огнём. — А лучше убью жениха. Тогда и свадьбы не будет.»
Мысль казалась ему гениальной в своей простоте. Он шагнул за порог, спотыкаясь, но упорно двигаясь вперёд. Ноги сами вели его — он знал, куда идти. В храм.
Мы стояли в «Храме Золотого Дуба» — огромном закрытом помещении с высокими колоннами, построенном специально ради одного дерева.
В самом центре храма рос дуб, чей коричневый ствол с золотистым отливом и изумрудные, блестящие листья, словно вырезанные из драгоценных камней, создавали неповторимый облик святилища.