Красный бархатный занавес медленно поднялся, открывая сцену.
Зал затих в ожидании.
Я подался вперед, сжав губы и прищурив глаза, стараясь разглядеть каждую деталь.
Мне что-то подсказывало, что я зря расслабился, и вряд ли нас здесь собрали ради представления.
И я, в какой-то степени, оказался прав.
На сцене появились «актёры».
КТО?
К моему удивлению, это были не живые люди.
Десяток нежити, одетые в роскошные костюмы, находились на сцене.
Их движения были жёсткими и неестественными.
Мёртвые стеклянные глаза, бледная, почти прозрачная кожа и самое ужасное – чёрные нити, тянущиеся от их конечностей куда-то вверх, в темноту над сценой.
Что это ещё за нити?
Удивительно, но всех всё устраивала.
Даже когда я повернулся к своей команде, то с удивлением обнаружил, что они, как и остальные зрители, завороженно смотрят на сцену.
– С вами всё хорошо?
– Что? – нахмурилась Дая, будто «кто-то» снова вмешивался не в своё дело. Они и так винили меня, что втянул их сюда.
Поэтому не удивительно, что девушка была немного груба:
– Мы смотрим, как и велит задание.
– А вы разве не видите?
Она до последнего не понимала и отвечала такими же вопросами, что раздражало ещё больше.
– Не видим, что?
– Трупы на сцене.
Дая не хотела сомневаться в моих словах, поэтому на её лице застыл ужас.
– Нет. Мы видим только живых людей.
Фух.
Я тяжело выдохнул и откинулся на спинку кресла, пытаясь осмыслить происходящее.
Почему только мне видна нежить?
Ответ может заключаться только в навыке – Духовное зрение.
Впрочем, так даже лучше.
По крайней мере не нужно будет выслушивать нытьё Артёма.
А нежить? Мне абсолютно наплевать. Как-нибудь переживу.
Тем более на сцене начали разворачиваться активные действия.
Куклы-нежить двигались, говорили, исполняя свои роли.
Я заставил себя сосредоточиться на сюжете, пытаясь абстрагироваться от их внешнего вида.
История, рассказываемая на сцене, захватила меня.
Главным героем был мальчик по имени Этьен.
С первых же сцен стало ясно, что это не обычный ребенок.
Его мысли были взрослыми, а рассуждения – глубокими. Когда он говорил, то поражал своей начитанностью и мудростью.
Так и хотелось выкрикнуть: это точно ребёнок? Не верю!
Как это обычно происходит, Этьен являлся особенным мальчиком, я бы даже сказал, особенным для всего человечества.
Он видел необычные сны, которые никогда не приснятся другим.
В определённом смысле Этьен – путешественник по другим мирам, недоступным обычным смертным.
Каждый раз просыпаясь, ему можно было только посочувствовать.
Ведь он жил в приюте, где над ним издевались другие дети, считая его странным.
Дети жестоки. Они называли его выдумщиком. Уверяя, что все те миры не просто не существуют, но и делают его дураком.
На что мальчик каждый раз говорил:
– Вы можете мне верить, вы можете мне не верить. Ваше право.
Только ночью Этьен был по-настоящему свободен.
Он общался с богами, сражался с дьяволами.
И каждый раз, открывая глаза, надеялся, что и в реальном мире сможет жить без боли и без страха.
Когда я смотрел, то не мог не ощутить его чувства.
С какой-то стороны мне знакомо ощущение одиночества в собственном теле.
Я не раз уже говорил о причинах пробраться на испытание, но это, в том числе, тот же побег, как у Этьена.
Действие на сцене стремительно развивалось.
В приют пришел врач, который назвался доктором Франсуа, с ним была его дочь, Мари-Анн.
Я вздрогнул по двум причинам.
Во-первых, из-за самого Франсуа, который являлся главврачом больницы.
Во-вторых, из-за нежити, изображавшей Мари-Анн.
Черты той самой девушки-призрака, с которой я сражался и которая прямо сейчас сидит рядом.
Она... вообще понимает, что смотрит сейчас на себя?
Я бросил быстрый взгляд на живую Мари-Анн.
Девушка была полностью поглощена спектаклем, но на её лице читалось странное выражение печали.
Хм…
И тут нам показывают разговор Франсуа и Мари-Анн, где выясняется, что девушка могла видеть то, что скрыто от глаз обычных людей.
Она видела души. Тот самый навык – Духовное зрение.
Франсуа искал таких же особенных людей, и маленький Этьен воспылал желанием впечатлить доктора и его дочь.
Он похвастался своим даром в надежде, что хоть они поверят.