Виктора разбудило солнце. Открыл глаза, потянулся, оглядывая номер. «Сколько уже было этих гостиниц и сколько еще будет?» — подумал он и вскочил с кровати, открыл окно. Далеко внизу шумел поток машин. Дыша полной грудью, Виктор энергично размялся, побрился, постоял под душем, неторопливо оделся. Вздрогнул, когда раздался резкий звонок телефона, стоящего на столике.
— Беридзе говорит. Здравствуй, дорогой! Хватит тебе прохлаждаться, есть хорошие новости.
— Все понял. Скоро буду. — Виктор бросил трубку, быстро оделся.
Беридзе сидел у себя в кабинете и разговаривал по телефону. Увидев входившего Виктора, приветственно помахал рукой и показал на стул. Виктор сел, почувствовав, как внутри холодком поднималось возбуждение.
— Ну, капитан, везет тебе. — Беридзе откинулся на спинку стула и сладко потянулся. — Ребята в Гори раскопали интересный вариант. Дело в том, что у Мамалашвили там была зазноба — Коробова Вера. Работала официанткой в столовой. После осуждения Мамалашвили переписывалась с ним. Год назад неожиданно выехала из Гори. Мы проверили: по данным адресного бюро прописана здесь, в Тбилиси, живет в районе Нахаловки. Это у нас так район называют на другой стороне города, домишки на горе стоят.
— Теперь знаю, я там бродил вчера.
— Занесло же тебя. Так вот, мои орлы уже поехали туда, посмотрят со стороны, что к чему.
Перебрасываясь ничего не значащими фразами, стали ждать. Время тянулось томительно долго. Наконец раздался звонок. Беридзе схватил трубку, внимательно выслушав и что-то записав, ободряюще подмигнул Виктору.
— Картина такая: частный дом принадлежит одинокой пожилой женщине. Вера действительно живет там — ухаживала за больной хозяйкой, но та уже несколько месяцев как находится в больнице. В последнее время соседи видели в доме какого-то мужчину. В данный момент Коробова находится дома, утром выбегала в магазин за продуктами. Я думаю, мужчина сей — Мамалашвили. Давай привезем его да побеседуем здесь по душам, а?
Виктор задумался.
— Понимаешь, Беридзе, спугнем мы его так — уйдет в себя, и тогда слова из него не вытянешь. Давай-ка лучше сам туда съезжу, поговорю с ним на месте. Надо только твоему шефу доложить.
— Полковник сейчас на совещании в прокуратуре. Вот что, я организую машину, может, из ребят моих возьмешь кого-нибудь на всякий случай?
— Спасибо. Не надо, я сам. Давай точный адрес.
Молчаливый шофер уверенно вел машину по городу: перекрестки проскакивали с ходу, гаишники приветственно поднимали руки.
— Вы только скажите мне, когда эта улица начнется, — попросил Виктор. Шофер не отвечал. На маленькой тихой улочке коротко бросил: «Здесь!»
Поехали медленнее. Виктор всматривался в таблички на домах. За несколько домов до нужного попросил остановиться. Отпустив шофера, Виктор закурил и неспешно двинулся в сторону дома. Остановился в тени деревьев, стал всматриваться. Небольшой двор с садом, аккуратненький домик с традиционной застекленной верандой. Во дворе, спиной к улице, стоял мужчина и тюкал топором по какой-то жерди. Виктор дождался, когда мужчина повернется в профиль. Он! Мамалашвили! Виктор торопливо затоптал сигарету, решительно шагнул во двор. Калитка предательски хлопнула за спиной. Мужчина резко обернулся и, глядя на приближающегося Виктора, отбросил жердь.
— Гурам? — спросил Виктор и остановился.
Мужчина, не выпуская из рук топора, попятился к углу дома.
— Стойте, Мамалашвили! — твердо сказал Виктор и шагнул ближе.
— Кто вы? Документы! — Мамалашвили остановился, кадык нервно задергался на небритой шее.
Виктор полез было в карман за удостоверением, но задержал руку и выжидательно посмотрел на топор, судорожно сжатый в руках Мамалашвили. Тот с неохотой опустил топор на землю, внимательно прочитал раскрытое удостоверение Виктора. Тут открылась дверь дома, и на крыльцо вышла светловолосая женщина. Увидела Виктора, сразу испугалась и тревожно спросила:
— Гурамчик, что случилось? Кто это?
— Милиция. Иди в дом, — хрипло ответил Мамалашвили. Глаза у женщины сразу налились слезами.
— Вы не волнуйтесь, Вера. Нам с Гурамом потолковать нужно немного, — попытался успокоить ее Виктор.
Женщина прижала передник к лицу, повернулась и исчезла.
Они прошли в угол сада и сели на врытую под большим тутовником скамейку. Виктор достал сигареты.