— Старейшина однажды сказал мне, что никто так и не понял, кем было существо, ставшее моим отцом. Ни то, что его расу, а даже лицо или голос – всё загадка. Старейшина сказал, что было в моём отце что-то пугающее, но и возвышенное, таинственное, божественное. Сказал, что меня ждёт страшная судьба, а виной всему мой отец. Может, он как-то связан с пророчеством или… не знаю. Вот такая история.
Влад долго молчал.
— Когда тебя приволокли к камню, в который я был воткнут, я подумал, что ты – парень. У тебя было очень уставшее лицо.
А я ответила:
—Я была готова была умереть в тот момент. Те сволочи надругались надо мной, — вырвалось из меня то, что я сама не хотела признавать, — Хочу их убить. Хочу посмотреть им в глаза, спросить про их жён или детей – как бы они отнеслись к этому. Потом убить.
Потом из глаз побежали слёзы. Влад упал мне на руку, попытавшись обнять.
— Имеешь право, — сказал он.
***
— А помнишь песню?
— Какую?
— Четыре бойца в пучине земной, сидят у костра – довольны собой. Тут Гласи – кристалл. И Вольди – колдун. Селестия, Влад и старый ворчун.
— Помню, Влад. Только вот это неправда. Ни Гласи, ни Вольдемара, ни Шанкса нет. Может, и нас скоро не будет.
«Пророчество убило столько людей… А я всё ещё жива. Может, всем было бы проще, если бы я умерла?» – подумала я, но говорить не стала. Стало стыдно и перед Владом, и перед Шанксом. Страшно, что перед собой мне стыдно не стало…
***
Я проснулась с первым криком пролетающих мимо птиц. Ярко светило солнце. Спалось, однако, хорошо – вне узких стен очередного трактира. Гремучие мысли отступили, и утро я встретила на пару с хорошим настроем.
Все спали после вчерашней ночки. Все, кроме Апекса. Тот сидел у тлеющих углей и разглядывал что-то в них. Разглядывал нечто скрытое, доступное лишь ему одному. Он услышал мои шаги и обернулся:
— Ещё рано, — он улыбнулся, но не так ослепительно, как обычно. Через силу, — Можешь ещё поспать.
Я села рядом, посмотрела на остатки костра.
— Что там интересного? — спросила я.
— Угли тлеют, — печально произнёс Апекс.
Он совсем на себя не похож. Его что-то тревожит.
— Что случилось?
— Я виню себя, Си. Братья Триксы и Эльдина, Гарет – мой друг детства, отец. Они все умерли из-за того, что я не смог остановить брата, понимаешь? Из-за того, что я не предугадал его шаги, не раскрыл его сущность. Не стал спорить с отцом, а тот говорил, что всё обойдётся. И сегодня тоже, я поведу людей на смерть, смогу ли я её избежать?
— Ты же сам…
— Я знаю. Я говорил, и я верю в это. Но уснуть не могу. У многих есть дети и семьи. Именно мне придётся смотреть им в глаза, не находя что ответить.
Я поднялась и протянула ему руку. Мы поменялись местами.
— Тогда веди их не на смерть, а на победу, — сказала я, — С плохим настроем ты брата не одолеешь.
Вольдемар Кэррот
Мой мозг начал медленно вскипать. Я, хоть и считаю себя больше данжологом, чем артефактоведом, однако в смежных дисциплинах я тоже разбираюсь, но этот труд… Арлекин Джикс провёл невероятную работу, по одному лишь мазку с короны смог выяснить: её примерное происхождение, возраст, коэффициент магического потенциала, определил класс артефакта… Одним словом – изучил всё.
Оранжевый кристалл раскрывал мне невидимые страницы одну за одной, но… У Арлекина было столько теорий, столько попыток, однако ему никак не удавалось даже приблизиться к тому, чтобы ослабить корону.
Его основная теория заключается в том, что корона была создана одним из Х-монстров.
Х-монстры, как он пишет далее, это обитатели самых глубоких этажей мировых данжей. Мировые данжы, как он пишет далее, это подземелья, зачистка которых требовала объединения целых городов, реже – земель. Терракотовое подземелье в двенадцатом столетии общего календаря, Пламенная крепость имени Меруэма на два столетия позже, Погребальная богов, появившаяся под Кроссградом.
В этих местах никакая наука невозможна, всё, что мы знаем, записано со слов очевидцев – великих воинов, осмелившихся углубиться в пучины. Большинство погибло там, а, те немногие, кто возвращался, с трудом могли связать слова в предложения.